103  
         * * *
- Больничные молитвенные дни
 - И где-то близко за стеною – море
 - Серебряное – страшное, как смерть.
 
* * *
- Недуг томит – три месяца в постели.
 - И смерти я как будто не боюсь.
 - Случайной гостьей в этом страшном теле
 - Я, как сквозь сон, сама себе кажусь.
 
СОНЕТ-ЭПИЛОГ
- Против воли я твой, царица, берег покинул.
 
- Ромео не было, Эней, конечно, был.
 
- Не пугайся, – я еще похожей
 - Нас теперь изобразить могу.
 - Призрак ты – иль человек прохожий, —
 - Тень твою зачем-то берегу.
 
- Был недолго ты моим Энеем,
 - Я тогда отделалась костром.
 - Друг о друге мы молчать умеем.
 - И забыл ты мой проклятый дом.
 
- Ты забыл те, в ужасе и в муке,
 - Сквозь огонь протянутые руки
 - И надежды окаянной весть.
 
- Ты не знаешь, что тебе простили…
 - Создан Рим, – плывут стада флотилий,
 - И победу славославит лесть.
 
* * *
- Молитесь на ночь, чтобы вам
 - Вдруг не проснуться знаменитым.
 
ПОСЛЕДНЯЯ РОЗА
- Вы напишете о нас наискосок.
 
- Мне с Морозовою класть поклоны,
 - С падчерицей Ирода плясать,
 - С дымом улетать с костра Дидоны,
 - Чтобы с Жанной на костер опять.
 - Господи! Ты видишь, я устала
 - Воскресать, и умирать, и жить.
 - Все возьми, но этой розы алой
 - Дай мне свежесть снова ощутить.
 
* * *
- Вот она, плодоносная осень!
 - Поздновато ее привели.
 - А пятнадцать блаженнейших весен
 - Я подняться не смела с земли.
 - Я так близко ее разглядела,
 - К ней припала, ее обняла,
 - А она в обреченное тело
 - Силу тайную тайно лила.
 
ЗАЩИТНИКИ СТАЛИНА
- Это те, что кричали: «Варавву!
 - Отпусти нам для праздника…», те,
 - Что велели Сократу отраву
 - Пить в тюремной глухой тесноте.
 
- Им бы этот же вылить напиток
 - В их невинно клевещущий рот,
 - Этим милым любителям пыток,
 - Знатокам в производстве сирот.
 
ПЕРВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
- Какое нам, в сущности, дело,
 - Что все превращается в прах,
 - Над сколькими безднами пела
 - И в скольких жила зеркалах.
 - Пускай я не сон, не отрада
 - И меньше всего благодать,
 - Но, может быть, чаще, чем надо,
 - Придется тебе вспоминать —
 - И гул затихающих строчек,
 - И глаз, что скрывает на дне
 - Тот ржавый колючий веночек
 - В тревожной своей тишине.
 
В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
- О quae beatam, Diva, tenes
 - Cyprum et Memphis…
 
- Красотка очень молода,
 - Но не из нашего столетья,
 - Вдвоем нам не бывать – та, третья,
 - Нас не оставит никогда.
 - Ты подвигаешь кресло ей,
 - Я щедро с ней делюсь цветами…
 - Что делаем – не знаем сами,
 - Но с каждым мигом нам страшней.
 - Как вышедшие из тюрьмы,
 - Мы что-то знаем друг о друге
 - Ужасное. Мы в адском круге,
 - А может, это и не мы.
 
* * *
- Оставь, и я была как все,
 - И хуже всех была,
 - Купалась я в чужой росе
 - И пряталась в чужом овсе,
 - В чужой траве спала.
 
* * *
- Пусть даже вылета мне нет
 - Из стаи лебединой…
 - Увы! лирический поэт
 - Обязан быть мужчиной,
 
- Иначе все пойдет вверх дном
 - До часа расставанья —
 - И сад – не сад, и дом – не дом,
 - Свиданье – не свиданье.
 
Как ни привыкла Анна Андреевна к утратам, смерть Валерии Сергеевны в 1964 году ее ошеломила:
ПАМЯТИ В.С. СРЕЗНЕВСКОЙ
- Почти не может быть, ведь ты была всегда:
 - В тени блаженных лип, в блокаде и в больнице,
 - В тюремной камере и там, где злые птицы,
 - И травы пышные, и страшная вода.
 - О, как менялось всё, но ты была всегда,
 - И мнится, что души отъяли половину,
 - Ту, что была с тобой, – в ней знала я причину
 - Чего-то главного. И все забыла вдруг…
 - Но звонкий голос твой зовет меня оттуда
 - И просит не грустить и смерти ждать, как чуда.
 - Ну что ж! попробую.
 
  103  
        