ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Во власти мечты

Ооооочень понравилась книга! >>>>>

Ваша до рассвета

Классный романчик! Читать! >>>>>

Жестокость любви

Почти вся книга интересная. Только последние 15-20 страниц не очень. >>>>>

Больше, чем гувернантка

Понравился роман, но немного скомканный конец ...жаль ..задумка хорошая >>>>>




  120  
  • In my beginning is my end.

T. S. Eliot[80]

  • …жасминный куст,
  • Где Данте шел и воздух пуст.

Н. К.

Место действия – Фонтанный Дом. Время – 5 января 1941 г. В окне призрак оснеженного клена. Только что пронеслась адская арлекинада тринадцатого года, разбудив безмолвие великой молчальницы-эпохи и оставив за собою тот свойственный каждому праздничному или похоронному шествию беспорядок – дым факелов, цветы на полу, навсегда потерянные священные сувениры… В печной трубе воет ветер, и в этом вое можно угадать очень глубоко и очень умело спрятанные обрывки Реквиема. О том, что мерещится в зеркалах, лучше не думать

I

  • Мой редактор был недоволен,
  • Клялся мне, что занят и болен,
  • Засекретил свой телефон
  • И ворчал: «Там три темы сразу!
  • Дочитав последнюю фразу,
  • Не поймешь, кто в кого влюблен,

II

  • Кто, когда и зачем встречался,
  • Кто погиб, и кто жив остался,
  • И кто автор, и кто герой, —
  • И к чему нам сегодня эти
  • Рассуждения о поэте
  • И каких-то призраков рой?»

III

  • Я ответила: «Там их трое —
  • Главный был наряжен верстою,
  • А Другой как демон одет, —
  • Чтоб они столетьям достались,
  • Их стихи за них постарались,
  • Третий прожил лишь двадцать лет,

IV

  • И мне жалко его». И снова
  • Выпадало за словом слово,
  • Музыкальный ящик гремел.
  • И над тем флаконом надбитым
  • Языком кривым и сердитым
  • Яд неведомый пламенел.

V

  • А во сне все казалось, что это
  • Я пишу для Артура либретто,
  • И отбоя от музыки нет.
  • А ведь сон – это тоже вещица,
  • Soft embalmer[81], Синяя птица,
  • Эльсинорских террас парапет.

VI

  • И сама я была не рада,
  • Этой адской арлекинады
  • Издалека заслышав вой.
  • Все надеялась я, что мимо
  • Белой залы, как хлопья дыма,
  • Пронесется сквозь сумрак хвой.

VII

  • Не отбиться от рухляди пестрой.
  • Это старый чудит Калиостро –
  • Сам изящнейший сатана,
  • Кто над мертвым со мной не плачет,
  • Кто не знает, что совесть значит
  • И зачем существует она.

VIII

  • Карнавальной полночью римской
  • И не пахнет. Напев Херувимской
  • У закрытых церквей дрожит.
  • В дверь мою никто не стучится,
  • Только зеркало зеркалу снится,
  • Тишина тишину сторожит.

IX

  • И со мною моя «Седьмая»,
  • Полумертвая и немая,
  • Рот ее сведен и открыт,
  • Словно рот трагической маски,
  • Но он черной замазан краской
  • И сухою землей набит.

X

  • Враг пытал: «А ну, расскажи-ка»,
  • Но ни слова, ни стона, ни крика
  • Не услышать ее врагу.
  • И проходят десятилетья,
  • Пытки, ссылки и казни – петь я
  • В этом ужасе не могу.

XI

  • И особенно, если снится
  • То, что с нами должно случиться:
  • Смерть повсюду – город в огне,
  • И Ташкент в цвету подвенечном…
  • Скоро там о верном и вечном
  • Ветр азийский расскажет мне.

XII

  • Торжествами гражданской смерти
  • Я по горло сыта. Повертье,
  • Вижу их, что ни ночь, во сне.
  • Отлучить от стола и ложа –
  • Это вздор еще, но негоже
  • Выносить, что досталось мне.

XIII

  • Ты спроси у моих современниц,
  • Каторжанок, «стопятниц», пленниц,
  • И тебе порасскажем мы,
  • Как в беспамятном жили страхе,
  • Как растили детей для плахи,
  • Для застенка и для тюрьмы.

XIV

  • Посинелые стиснув губы,
  • Обезумевшие Гекубы
  • И Кассандры из Чухломы,
  • Загремим мы безмолвным хором,
  • Мы, увенчанные позором:
  • «По ту сторону ада мы…»

XV

  • Я ль растаю в казенном гимне?
  • Не дари, не дари, не дари мне
  • Диадему с мертвого лба.
  • Скоро мне нужна будет лира,
  • Но Софокла уже, не Шекспира.
  • На пороге стоит – Судьба.

XVI

  • Не боюсь ни смерти, ни срама,
  • Это тайнопись, криптограмма,
  • Запрещенный это прием.
  • Знают все, по какому краю
  • Лунатически я ступаю
  • И в какой направляюсь дом.

XVII

  • Но была для меня та тема
  • Как раздавленная хризантема
  • На полу, когда гроб несут.
  • Между «помнить» и «вспомнить», други,
  • Расстояние, как от Луги
  • До страны атласных баут[82].

XVIII

  • Бес попутал в укладке рыться…
  • Ну, а как же могло случиться,
  • Что во всем виновата я?
  • Я – тишайшая, я – простая,
  • «Подорожник», «Белая стая»…
  • Оправдаться… но как, друзья?

XIX

  • Так и знай: обвинят в плагиате…
  • Разве я других виноватей?
  • Впрочем, это мне все равно.
  • Я согласна на неудачу
  • И смущенье свое не прячу…
  • У шкатулки ж тройное дно.

XX

  • Но сознаюсь, что применила
  • Симпатические чернила…
  • Я зеркальным письмом пишу,
  • И другой мне дороги нету —
  • Чудом я набрела на эту
  • И расстаться с ней не спешу.

XXI

  • Чтоб посланец давнего века
  • Из заветнейших снов Эль Греко
  • Объяснил мне совсем без слов,
  • А одной улыбкою летней,
  • Как была я ему запретней
  • Всех семи смертельных грехов.

XXII

  • И тогда из грядущего века
  • Незнакомого человека
  • Пусть посмотрят дерзко глаза,
  • Чтобы он отлетающей тени
  • Дал охапку мокрой сирени
  • В час, как эта минет гроза.

XXIII

  • А столетняя чаровница[83]
  • Вдруг очнулась и веселиться
  • Захотела. Я ни при чем.
  • Кружевной роняет платочек,
  • Томно жмурится из-за строчек
  • И брюлловским манит плечом.

XXIV

  • Я пила ее в капле каждой
  • И бесовскою черной жаждой
  • Одержима, не знала, как
  • Мне разделаться с бесноватой:
  • Я грозила ей Звездной Палатой[84]
  • И гнала на родной чердак[85]

XXV

  • В темноту, под Манфредовы ели,
  • И на берег, где мертвый Шелли,
  • Прямо в небо глядя, лежал, —
  • И все жаворонки всего мира[86]
  • Разрывали бездну эфира
  • И факел Георг[87] держал.

XXVI

  • Но она твердила упрямо:
  • «Я не та английская дама
  • И совсем не Клара Газуль[88],
  • Вовсе нет у меня родословной,
  • Кроме солнечной и баснословной,
  • И привел меня сам Июль.

XXVII

  • А твоей двусмысленной славе,
  • Двадцать лет лежавшей в канаве,
  • Я еще не так послужу,
  • Мы с тобой еще попируем,
  • И я царским моим поцелуем
  • Злую полночь твою награжу».

5 января 1941, Фонтанный Дом; в Ташкенте и после


  120