108 
— Я подожду здесь, — шепнула Кэролайн.
— Ну уж нет! — отрезала Элизабет. — Я слушала ваши нотации, и будет только справедливо, если вы послушаете ее.
Кэролайн в ужасе разинула рот.
— Вы пойдете со мной, — заявила Элизабет, вцепившись Кэролайн в руку, — и не спорьте!
— Но…
— Добрый день, леди Дэнбери, — сказала Элизабет, просунув голову в гостиную и улыбаясь, стиснув зубы. — Какой сюрприз!
— Где ты была? — осведомилась графиня, неловко ерзая в любимом кресле Элизабет, протертом до ниток от долгого употребления. — Я жду тебя уже несколько часов.
Элизабет вскинула бровь.
— Не знаю, как вам это удалось, леди Дэнбери. Меня не было всего пятнадцать минут.
— Хм! Ты становишься все более дерзкой, Элизабет Хочкис.
— Да, — согласилась Элизабет, чуть повеселев. — Что верно, то верно.
— Хм… Где мой кот?
— Мяу!
Обернувшись, Элизабет увидела мелькнувший по коридору пушистый серый комок, следом за которым с визгом пронеслись двое детей.
— В данный момент он, кажется, занят.
— Хм!.. Ладно. Я разберусь с ним позже. Мне нужно с тобой поговорить, Элизабет.
Элизабет втащила Кэролайн в комнату.
— Вы не знакомы с миссис Рейвенскрофт, леди Дэнбери?
— С женой Блейка?
Кэролайн кивнула.
— Довольно милый юноша, — снисходительно заметила леди Дэнбери. — Приятель моего племянника. Бывал здесь в детстве.
— Да, — откликнулась Кэролайн. — Он до сих пор побаивается вас.
— Хм!.. Что ж, ему не откажешь в уме. Вам следует брать с него пример.
— О, несомненно!
Леди Дэнбери прищурилась:
— Вы, случайно, не смеетесь надо мной?
— Как будто она посмеет, — вклинилась Элизабет. — Я единственная, кто не боится вас, леди Дэнбери.
— Думаю, мы это сейчас проверим, Элизабет Хочкис. Мне нужно поговорить с тобой, причем срочно.
— Да? — настороженно произнесла Элизабет, пристроившись на краешке дивана. — Этого я и боялась. Иначе вы бы не пожаловали к нам в коттедж.
Леди Дэнбери откашлялась. Элизабет испустила протяжный вздох, ожидая нотации, которая за этим последует. Леди Дэнбери имела собственное мнение по всем вопросам, и события прошлого вечера не являлись исключением. Поскольку Джеймс — ее племянник, она наверняка примет его сторону, и Элизабет приготовилась выслушать длинный перечень его достоинств, вкупе с упоминанием положительных качеств самой леди Дэнбери.
— Вчера вечером, — драматическим тоном произнесла графиня, направив на Элизабет указующий перст, — тебя не было на маскараде.
Элизабет удивилась:
— Так вы об этом хотели поговорить?
— Я крайне недовольна. Вас, — ткнула она пальцем в Кэролайн, — я видела. Тыква, не так ли? На редкость варварский фрукт!
— Вообще-то овощ, — пролепетала Кэролайн.
— Какая чушь! Если в мякоти имеются семена, значит, это фрукт. Полагаю, вы изучали биологию, милочка?
— Так или иначе, но это тыква, — заметила Элизабет. — Не могли бы мы остановиться на этом?
Леди Дэнбери небрежно махнула рукой:
— Что бы это ни было, оно не растет в Англии. А следовательно, не заслуживает моего внимания.
Элизабет почувствовала, что сутулится. Общение с леди Дэнбери могло утомить кого угодно.
Бдительная графиня тут же повернулась к ней:
— Я еще не закончила с тобой, Элизабет.
И прежде чем та успела застонать, добавила:
— И сиди прямо.
Элизабет выпрямилась.
— Так вот, — продолжила леди Дэнбери. — Я приложила массу усилий, чтобы убедить тебя пойти на бал. Я достала тебе костюм — прелестный костюм, могу добавить, — и как же ты отблагодарила меня? Даже встречать гостей мне пришлось одной. Я оскорблена до глубины души. Я…
— Мя-я-яу!
Леди Дэнбери вскинула голову как раз вовремя, чтобы увидеть Лукаса и Джейн, которые с воплями пронеслись по коридору.
— Что они делают с моим котом? — осведомилась она. Элизабет вытянула шею.
— Я не совсем уверена, но то ли они гоняются за Малкольмом, то ли он — за ними.
Кэролайн встрепенулась:
— Я с удовольствием пойду и посмотрю.
Рука Элизабет вцепилась в ее плечо.
— Прошу вас, — произнесла она приторным тоном, — останьтесь.
— Элизабет, — гаркнула леди Дэнбери, — ты собираешься мне отвечать?
Элизабет растерянно заморгала.
— А разве вы что-нибудь спросили?
— Где ты была? Почему не появилась на маскараде?
— Я… я… — Элизабет тщетно подыскивала слова. Не может же она сказать правду — что позволила соблазнить себя ее же племяннику.
108 
