ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  1  

Нора Робертс

Поцелуй смерти

Каждый думает, что все люди

смертны, кроме него самого.

Эдуард Янг

Давай подружимся со смертью

Теннисон

ПРОЛОГ

В моих руках власть. Власть, позволяющая исцелять и уничтожать, даровать жизнь – и смерть. Я благоговею пе­ред собственным талантом, который мне удалось превра­тить в искусство, не менее великое и впечатляющее, чем любая картина в Лувре.

Да что искусство?! В тех областях, которые хоть сколько-нибудь имеют значение, я – бог.

Бог должен быть безжалостным и дальновидным. Он изу­чает и сортирует свои творения. Лучшие из них следует обе­регать и лелеять, а неудачные – отбрасывать без сожаления.

Мудрый бог постоянно экспериментирует, творя чуде­са с тем, что попадает ему в руки. Зачастую он действует безжалостно, как судья, выносящий приговор. Но того, в чьих руках власть, не могут касаться жалкие и мелочные законы, которым подчиняются обычные люди. Они сле­пы, их умы затуманены страхом – страхом перед болью и смертью. Они слишком ограниченны, чтобы понять, что смерть можно победить.

Мне это почти удалось.

Если бы мои деяния раскрыли сейчас, эти людишки с их нелепыми законами и предубеждениями прокляли бы меня.

Но когда мой труд завершится, они будут поклоняться мне.

ГЛАВА 1

Для некоторых смерть не являлась врагом, поскольку жизнь была для них куда менее милосердной. Боль, отчая­ние и страх были постоянными спутниками бедных и без­домных обитателей Нью-Йорка. Для умственно и физи­чески неполноценных город служил всего лишь разновид­ностью тюрьмы. Для призраков, плывущих в ночи, словно тени, наркоманов с их бледно-розовыми глазами и трясу­щимися руками жизнь представляла собой всего лишь бессмысленное путешествие от одной дозы к другой, за­частую наполненное болью, отчаянием, а иногда и ужасом.

Разумеется, существовали социальные программы. В конце концов, человечество вступило в просвещенный XXI век – по крайней мере, так утверждали политиканы. Либеральная партия требовала создания новых приютов, образовательных и медицинских учреждений, учебных и реабилитационных центров, не предлагая при этом сколь­ко-нибудь подробных планов развития таких программ. Консервативная партия бодро урезала бюджеты уже имеющихся программ, а потом напыщенно заявляла о не­обходимости повышения жизненного уровня и укрепле­ния семьи.

Конечно, тот, кто был способен переваривать скудную диету благотворительности, мог существовать и в тюрьме, а программы обучения и помощи предлагались людям, способным оставаться в здравом уме, петляя по бесконеч­ным милям бюрократической волокиты. Однако эта сис­тема слишком часто душила получателя, прежде чем спасти его, и поэтому в приютах что-то не было заметно очередей.

Дети, как всегда, голодали, женщины торговали своим телом, а мужчины изнемогали в поисках денег. Каким бы просвещенным ни было время, человеческая натура оста­валась такой же предсказуемой, как смерть.

Спящим на тротуарах нью-йоркский январь приносил кошмарные ночи, пронизанные леденящим холодом, ко­торый лишь изредка удавалось отогнать бутылкой пива или чего-нибудь покрепче. Некоторые не выдерживали и отправлялись в приют храпеть на горбатых койках или есть водянистый суп и безвкусные соевые булки, подавае­мые расторопными студентами-социологами. Но другие держались до последнего, слишком растерянные или слиш­ком упрямые, чтобы пожертвовать своим кусочком тротуара.

В эти страшные ночи многие переходили от жизни к смерти.

Город убивал их, но никто не называл это убийством.


Морозным утром лейтенант Ева Даллас ехала в центр города. Ее пальцы беспокойно барабанили по рулевому ко­лесу. Обычная смерть бездомного на Бауэри вроде бы не являлась ее проблемой. Это было задачей отдела, который часто называли «трупоискателями» – его сотрудники пат­рулировали районы скопления бомжей, отделяя живых от мертвых и отвозя тела в морг для обследования, опозна­ния и уничтожения.

Эту скверную работенку обычно исполняли те, кто все еще питал надежду поступить в более элитарный отдел расследования убийств, и те, кто уже в подобные чудеса не верил. Сотрудников же «убойного» отдела вызывали лишь в тех случаях, когда смерть выглядела явно подозритель­ной или насильственной.

  1