и читается легко. 
99 
С третьего удара кладка дала трещину, а с десятого — обрушилась. Парой ударов расчищаю проход, обваливая его стенки.
Бросаю кувалду в сторону и подхожу к парапету. На стенах замка уже торчат черные орденские штандарты. Орден спешит объявить себя владельцем замка. Наверняка уже и в подвал кто-то полез… Допиваю вино и выбрасываю флягу вниз. Авось кого-нибудь да приголубит.
Возвращаюсь в башенке.
Вот оно — «каменное сердце».
Поверхность его совсем чистая, даже пыли нет, что удивительно. Стену-то я во весь дух крушил! Хоть и одной рукой.
А кровь у меня из предплечья течет, между прочим! И прямо на это гадский камешек и попадает…
Камень словно включился — почти как телевизор. Поверхность его подернулась дымкой, и на ней проявился отпечаток чьей-то руки. В смысле — пятно такой формы. И какая же там ладонь? Левая, ладно…
Рука моя внезапно проваливается в глубь камня. Примерно по запястье. Во как?!
Камень словно дышит! Я чувствую, как он обволакивает кисть — назад уже не пустит.
Ну что?!
Тряхнем стариной?
Где же он там — старина этот?
— Пусть все, вошедшие в замок и стоящие сейчас рядом с его стенами, чтобы войти внутрь, — навеки станут пленниками этих камней!
Толчок!
Сильный, аж заходила ходуном вся башня.
Жуткий крик стеганул меня по ушам!
Это кричал не один человек.
Кладу руку на рукоять клинка, и перед моим взором встают замковые стены. Громадные трещины разрывают их на части, и туда, в глубину этих провалов, сейчас падают люди. Ходит ходуном под ногами площадь, покрытая язвами и ямами. В них сейчас соскальзывают лошади и их всадники. С грохотом обрушиваются высокие башни, калеча своими обломками испуганных адептов.
Что-то мягко толкает меня в предплечье. Отпускаю клинок и вижу, как поверхность «каменного сердца» мутнеет… и застывает, обхватив мою ладонь каменными оковами.
Рабом, говоришь, станет?
А вот те хрен!
Выхватив из ножен Рунный клинок, поднимаю его над головой.
Держи!
И тусклый металл клинка проходит сквозь камень, как сквозь масло!
Старая башня, одиноко возвышавшаяся над облаками пыли, внезапно дрогнула. Казалось, на какой-то миг замерли в воздухе падающие камни, зависли облака пыли. И даже грохот разрушающихся стен неожиданно затих.
Башня подернулась веточками молний, которые опутали ее сплошной мелкоячеистой сеткой.
И в абсолютной тишине заскользила вниз, совершенно исчезнув за густыми пылевыми облаками…
Последним скрылся из глаз флаг с кошачьей мордой.
Молодая монашка быстро бежала по коридору монастыря. Увидев ее, все встречные отходили в сторону, давая ей проход. Добежав до двери настоятельницы, она, стукнув по створке кулаком, распахнула ее.
— Мать Олла!
— Что тебе, дочь моя? — подняла на нее взгляд пожилая монахиня.
— У Мирны — началось!
— И слава всевышнему! Оповести епископов! А я пойду к ней, девочке нужна помощь.
Торопливо пройдя по коридорам и миновав двух стоящих у двери Котов, настоятельница вошла в большую, хорошо освещенную солнечным светом комнату. Подойдя к кровати, вопросительно посмотрела на двух монахинь, стоявших рядом.
— Отошли воды, мать Олла.
— Значит, все идет по порядку, — кивнула настоятельница.
Присела на кровать и взяла за руку Мирну.
— Как ты себя чувствуешь, дочь моя?
— Хорошо… он так спешит…
— Мы будем рядом с тобою. И поможем вам обоим. Не волнуйся, все будет хорошо!
— Спасибо, мать Олла.
— Я оповестила епископов, они тоже скоро придут к тебе, чтобы приветствовать твоего сына.
Подойдя к двери, оба епископа остановились. Стоявшая около нее монашка потупила взор.
— Ваше преосвященство, простите, но вам придется обождать.
— Ничего страшного, дочь моя, — кивнул Эрлих. — Мы все понимаем. Сейчас сюда принесут меч его отца — по закону он должен быть положен рядом с сыном. В знак того, что он принимает наследство своего родителя.
Топот ног — и из-за угла выскочили сразу несколько человек. Коты. Бежавший первым, нес в руке цвайхандер.
— Ваше преосвященство! Мы не опоздали?!
— Все в порядке, Нэпир. У нас еще есть вре…
Звонкий крик прорезал тишину. За дверью заплакал ребенок.
— …уже нет. Но мы успели.
Тяжелая створка медленно приоткрылась, и в коридор выглянула монашка.
— Ваше преосвященство, вы можете войти.
Мужчины, толкаясь в дверях, вошли в комнату. На кровати лежала Мирна, глядевшая на них усталыми глазами. Мимо вошедших прошмыгнула монашка, уносившая ворох окровавленных простыней.
— Как ты, дочь моя? — Гройнен наклонился над кроватью. — И как себя чувствует наш мальчик?
— Все хорошо… Он такой шумный и сильный — схватил за руку мать Оллу!
— Так и должно быть, — кивнул епископ. — Это необычный ребенок — ему уготована великая судьба! Как ты назовешь его?
— Сандром. Пусть он всегда будет со мною.
— Мы принесли меч его отца — он должен быть рядом с ребенком, таков закон. Ведь он сын лорда!
— Да… я понимаю. Положите его…
Нэпир, стараясь не производить шума, подошел к колыбели. Наклонился, примеряясь, как положить туда цвайхандер… и вдруг отшатнулся.
— Ваше преосвященство!
— В чем дело, сержант?
— Посмотрите!
В колыбели, накрытый легким одеялом лежал ребенок. А рядом с ним, примяв своей тяжестью тонкие простыни, тускло отсвечивал узорным лезвием Рунный клинок…
99 
