15 
– От архитектора всего можно ожидать, – мрачно прокомментировал поступок Фроста Лео, обидевшись за сестру и сожалея о потере друга. Архитекторы жили в мире мэтров и учеников и в постоянном поиске заказчиков. Все, даже любовь, приносилось в жертву ради амбиций. Они боялись упустить драгоценную возможность проявить себя в своей профессии. Женитьба на дочери Темпла обеспечивала Кристоферу Фросту не только место за его столом, но и постоянную работу. Амелия никогда не смогла бы этого для него сделать.
Она могла только его любить. Сглотнув ком горечи, подступивший к горлу, Амелия сказала:
– Нет уж, спасибо. Я не собираюсь выходить замуж, тем более в моем возрасте.
Лео неожиданно удивил ее. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.
– Как знать, может быть, ты еще встретишь достойного человека, ради которого стоит отказаться от независимости, – сказал он и добавил, усмехнувшись: – Несмотря на наступающую старость.
Поцелуй Лео вернул ее память к поцелую в тени коляски, к теплым мужским рукам и шепоту: Latcho drom… Лео повернулся, чтобы уйти.
– Куда ты пошел? – в отчаянии спросила она. – Лео, ты не можешь уйти. Здесь столько надо сделать.
Лео удивленно поднял брови:
– Ты заставляла меня пить несладкий чай целую неделю. Если не возражаешь, я схожу в туалет пописать…
– Я знаю по крайней мере дюжину более приличных эвфемизмов, которые ты мог бы употребить.
– Я не употребляю эвфемизмов, – бросил Лео через плечо.
– Как и вежливых слов, – сказала ему вдогонку Амелия, но он только рассмеялся.
Оставшись одна, Амелия скрестила на груди руки и тяжело вздохнула.
– Он намного приятней, когда трезвый. Жаль, что это бывает не так часто. Пошли, Поппи. Давай посмотрим, где у нас кухня.
Застоявшийся в доме воздух, пропитанный пылью, был испытанием для легких Уин. Бедняжка кашляла всю ночь. Амелия все время просыпалась, чтобы дать сестре воды, открыть окно, подложить ей под спину подушки, чтобы облегчить ее страдания. В результате наутро Амелия встала совершенно невыспавшейся.
– Ей будет лучше, если она посидит на свежем воздухе, – сказала она Меррипену. – А мы до блеска вычистим ее комнату. Надо выбить ковры и вымыть окна. Она кашляла всю ночь и очень от этого устала. У нее так болит горло, что она почти не может говорить. Я пыталась заставить ее выпить чаю, но она отказалась.
Меррипен хмуро выслушал информацию Амелии о состоянии здоровья Уин.
– Я попробую это сделать.
Амелия тупо посмотрела на него. Заявление Меррипена не должно было ее удивить, ведь он помогал выхаживать Уин и Лео, когда они болели скарлатиной. Амелия была уверена, что без него они вряд ли бы выжили.
– А вы пока составьте список продуктов, которые надо купить в деревне. Я скоро пойду туда.
Амелия кивнула.
– Может быть, мне разбудить Лео? Он мог бы помочь…
– Нет.
Амелия улыбнулась. Она прекрасно понимала, что брат может скорее помешать, чем помочь.
Спустившись вниз, Амелия позвала Фредди, деревенского мальчика, нанятого Меррипеном, чтобы он помог ей отнести за дом старинное кресло. Там они поставили кресло на выложенной кирпичом террасе, с которой открывался вид на заросший сорняками сад, окруженный высокими буками.
– Тут придется поработать, мэм, – сказал Фредди.
– Да, ты правильно заметил, Фредди. Придется все сажать заново.
Мальчику было лет тринадцать. Он был крепкий, со здоровым цветом лица и торчащими во все стороны вихрами.
– А ты любишь работать в саду? Умеешь ухаживать за растениями?
– Я помогаю маме в нашем огороде.
– А ты хотел бы стать садовником лорда Рамзи?
– А сколько вы мне заплатите, мисс?
– Двух шиллингов в неделю будет достаточно?
Фредди задумался и почесал свой облупленный нос.
– Звучит неплохо. Но вам придется спросить у моей мамы.
– Скажи, где ты живешь, и я сегодня же утром к ней схожу.
– Хорошо. Это недалеко – мы живем на самом ближнем отсюда конце деревни.
Они пожали друг другу руки, чтобы скрепить сделку, еще немного побеседовали, а потом Фредди отправился в сарай, где хранился садовый инвентарь.
Между тем Меррипен вынес из дома Уин. Она была в ночной рубашке и белом халате и закутана в большую белую шаль. Ее тонкие руки обвивали шею Меррипена. Если бы не лихорадочные пятна на щеках и ярко-голубые глаза, она выглядела бы почти бесплотной.
– …это было самое отвратительное лекарство, – услышала Амелия ее веселый голос.
15 
