102 
Амелия не ожидала, что человек, задумавший самоубийство, может быть таким спокойным. Опустошенный человек в пустом, разоренном доме. Все в нем говорило об усталости и смирении.
Лео поднял тяжелый взгляд на Кэма:
– Ты должен увезти ее отсюда.
Амелию охватила дрожь. Она понимала, что если брат останется здесь один, он убьет себя. Но в голову не приходило ничего, что можно в такой момент сказать. По крайней мере ничего такого, что не звучало бы театрально и неубедительно. Абсурдно.
Губы Лео дернулись, словно он был слишком вымотан, чтобы улыбнуться.
– Я знаю, чего ты хочешь и чего не хочешь. Тебе хотелось бы, чтобы я не был таким. Но что поделаешь. Я такой.
Амелия почувствовала, как ее взгляд затуманился, и слезы сами потекли по лицу.
– Я не хочу тебя потерять.
Лео подтянул колени и обхватил их руками, но не выпустил пистолет.
– Я больше не твой брат, Амелия. Я изменился после смерти Лоры, ты знаешь.
– Все равно ты мой брат.
– Никто не получает того, чего хочет, – пробормотал Лео.
Кэм внимательно посмотрел на Лео:
– Я мог бы попытаться уговорить тебя отложить пистолет и поехать с нами домой. Но даже если я остановлю тебя на этот раз… Нельзя заставить человека жить, если он этого не хочет.
– Правильно, – ответил Лео.
Амелия хотела запротестовать, но Кэм остановил ее, прижав палец к ее губам. Кэм продолжал смотреть на Лео, но не с сожалением, а словно в каком-то отстраненном раздумье, будто был сосредоточен на каком-то математическом уравнении.
– Человека не может преследовать призрак, если он сам его не вызывает силой своей воли. Ты это знаешь, не так ли?
В комнате становилось все холоднее и холоднее, стекла звенели, пламя дрожало. Напуганная вибрацией воздуха и невидимым присутствием непонятной таинственной, мистической силы, Амелия прильнула к спине Кэма.
Лео усмехнулся, горько и безнадежно, как приговоренный к казни.
– Конечно, знаю. Я должен был умереть вместе с ней. Я никогда не хотел оставаться в живых. Ты не можешь знать, что я чувствую. Меня греет одна мысль – убить себя и соединиться с моей Лорой.
– Но это не то, чего хочет она.
В светлых глазах Лео вспыхнула враждебность.
– Откуда, черт возьми, ты это знаешь?
– Если бы ситуация была обратной, ты бы выбрал для нее это? – Кэм показал на пистолет. – Я не стал бы требовать такой жертвы от той, кого люблю.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Имею. Я все понимаю. И я призываю тебя – перестань быть эгоистом. Ты так опечален, что заставляешь ее возвращаться, чтобы утешить тебя. Ты должен ее отпустить. Не ради себя, а ради нее.
– Я не могу.
Все же какие-то эмоции отразились на лице Лео. Комната была по-прежнему освещена бело-голубым светом, а холодный ветер, будто невидимыми пальцами, шевелил кудри Лео.
– Отпусти ее с миром, – продолжал Кэм, теперь уже более мягко. – Если ты покончишь со своей жизнью, ты обречешь и ее душу, и свою на вечное блуждание и муки. Это нечестно по отношению к ней.
Лео молча покачал головой и крепче сжал руками колени, напомнив Амелии того мальчика, каким он когда-то был. И она вдруг так остро, как никогда раньше, поняла его печаль.
Что если бы у нее без всякого предупреждения отняли Кэма? Не осталось бы ничего из того, что она начала чувствовать. Все уйдет – обещания, улыбки, слезы, надежды. Она потеряла бы половину себя, и никто не смог бы заменить ей Кэма.
Кэм подошел к Лео, но тот поднял руку в беспомощном жесте. У Амелии от сочувствия к брату защемило сердце.
– Я не могу ее отпустить. – Глаза Лео сверкнули в полутьме.
Фонарь потух, и от ледяного порыва ветра разбилось оконное стекло. Вокруг появились крошечные вспышки света.
– Сделай это для нее. – Кэм обнял Лео так, будто успокаивал потерявшегося ребенка. – Ты сможешь.
Лео начал рыдать.
– О Боже, – стонал он. – Лора, не покидай меня.
Но пока он плакал, атмосфера в комнате понемногу успокоилась, а бело-голубое мерцание, похожее на свет далекой умирающей звезды, начало блекнуть. Несколько пчел с жужжанием вернулись в свой улей.
Кэм держал в своих объятиях Лео и что-то тихо бормотал.
В комнате воцарилась тишина. На полу сидели три человека, в темноте, среди осколков стекла и с отброшенным в сторону пистолетом.
– Она ушла, – тихо сказал Кэм. – Она свободна.
Лео кивнул, не поднимая лица. Он был сломлен, но жив.
И наконец примирился с жизнью.
102 
