Капец
Не понимаю юмора в том, что ггерои оба- просто невменяемые, она- тупая, как пробка, но... 
28 
– Да я, собственно говоря, и не работал. Так, коротал время, дожидаясь тебя. – Рорк наклонил голову и посмотрел на жену долгим взглядом. – Так-так, снова забыла поесть?
– Да, – призналась Ева, тяжело вздохнув. – И теперь умираю от голода. У тебя случайно нет шоколадного батончика?
– У меня есть кое-что получше.
Рорк встал из-за стола, обнял Еву за плечи и повел на кухню. Через две минуты на столе стояла толстая зеленая керамическая тарелка, а в ней восхитительно дымился ароматный горячий суп.
– Это не шоколадный батончик…
– Сначала нужно накормить женщину, а уж потом можно побаловать ребенка.
Себе Рорк налил бренди. А Ева подошла к столу, наклонилась и понюхала поднимавшийся из тарелки пар. Запах был настолько вкусным, что рот ее тут же наполнился слюной. Терпеть дальше не было сил, поэтому Ева быстро села и принялась за еду.
– А сам-то ты ел? – спросила она с набитым ртом и тут же застонала от восторга, когда Рорк поставил на стол тарелку с горячей и румяной буханкой хлеба. – И вообще, хватит вокруг меня хлопотать.
– Ты не можешь отказать мне в этом маленьком удовольствии. – Он сел рядом с Евой, прихлебывая бренди и глядя, как от горячей пищи на ее лицо возвращается румянец. – Что касается меня, то я перекусил. Но от кусочка этого хлеба не откажусь.
– Гм-м…
Говорить Еве не позволял набитый рот, поэтому она помотала головой и, отломив половину буханки, протянула ее Рорку. Она чувствовала себя очень уютно. Вот это и есть дом в полном смысле слова! Они вдвоем после долгого изнурительного дня сидят за одним столом и делят хлеб. Почти как обычные, нормальные люди.
Утолив первый голод, Ева стала есть медленнее и смогла говорить.
– Значит, за вчерашний день акции «Рорк индастриз» выросли… на сколько там? На восемь пунктов?
Брови Рорка взметнулись вверх.
– На восемь и три четверти. А вы, лейтенант, начали интересоваться биржевыми сводками?
– А почему бы и нет? Я присматриваю за тобой. Как только твои акции пойдут вниз, я тебя брошу.
– Я непременно подниму этот вопрос на очередном совете акционеров. Хочешь вина?
– Хочу. Сейчас принесу.
– Сиди ешь! Я еще не закончил… хлопотать вокруг тебя.
Рорк поднялся и, подойдя к бару, вынул оттуда уже открытую и охлажденную бутылку вина. А пока он разливал его по бокалам, Ева вычерпала суп до последней капельки и с трудом удержалась от искушения вылизать ее языком. Давно ей не было так тепло, хорошо и уютно.
– Рорк, нам что, грозит очередная вечеринка?
– Наверное. А когда?
– Я-то откуда знаю?! – Между ее бровей пролегла морщинка. – Если бы я знала, разве я стала бы тебя спрашивать! Фини что-то болтал о рождественской вечеринке.
– Ах, ну да, действительно! Вечеринка будет. Двадцать третьего декабря.
– С какой стати?
– Потому, что это – праздник, моя дорогая Ева. – Он поднялся, поцеловал ее в темечко и снова сел.
– А почему ты мне ничего об этом не сказал?
– Как не сказал? Мы с тобой все обсудили на этой самой кухне.
– Я не помню.
– У тебя записная книжка с собой?
Ворча, Ева сунула руку в карман, вытащила свою электронную записную книжку и набрала дату: 23 декабря. И вот оно: черным по белому значится запись о предстоящей вечеринке.
– Ой…
– Завтра привезут елки.
– Елки?
– Ну, конечно! У нас их будет несколько: одна – в главном зале, еще две – в верхнем зале для танцев. Но я подумываю о том, чтобы установить еще одну, так сказать, интимную, в нашей спальне. Мы нарядим ее сами.
От удивления у Евы буквально отвалилась челюсть.
– Ты… будешь… наряжать… елку?
– Разумеется!
– Лично я понятия не имею, как это делается. Я раньше никогда не наряжала елку на Рождество.
– Я тоже – по крайней мере, уже много-много лет. Пускай эта будет нашей первой.
Волна теплоты, которая захлестнула Еву, уже не имела ничего общего ни с горячим супом, ни с действием превосходного марочного вина. Ее губы скривились, как у маленького ребенка, готового заплакать, и она через стол протянула мужу руку.
– У нас, наверное, получится настоящий колючий кошмар.
Он взял ее руку в свою.
– Не сомневаюсь. Тебе получше?
– Да, намного лучше.
Ева сжала его пальцы, затем высвободила руку и поднялась из-за стола. Стоя ей лучше думалось.
– Он убил еще одну, – заговорила она. – Точно так же, как и первую. Видеокамера наблюдения в подъезде засняла его. Снова костюм Санта-Клауса, снова большая серебристая коробка с ярким бантом. Он оставил на жертве брошь: две птички в кольце.
28 
