Последние отзывы

  5  

Когда мистер Хартли закончил, Макси охватил ужас. Она надеялась, она молилась, чтобы наследство освободило ее от бремени долга, разрушавшего ее жизнь. Теперь же ей стало ясно, что ничто не дается даром. В ее жизни так было всегда, все эти двадцать два года, – начиная со смерти матери, когда она была еще малышкой, и кончая непреодолимой страстью отца к азартным играм.

Недоверчивый смех вырвался из уст Дарси.

– Вы, должно быть, шутите, – произнесла она.

– Мне ни за что не выполнить эти условия, – сдавленно проговорила Полли, взглянув на свой живот, и тут же в смущении отвела глаза.

– Как и мне, – бесстрастным голосом подтвердила Макси. Сердце ее сжималось от боли за подругу. Ей следовало догадаться, что позаботиться о Полли было некому. Совершенно очевидно, что доверчивую и робкую девушку соблазнили и бросили.

Дарси метнула в Макси возмущенный взгляд.

– Да женихи выстроятся перед тобой в очередь…

– С моей распрекрасной репутацией?

Лицо Дарси вспыхнуло.

– Все, что нужно каждой из нас, – это мужчина и обручальное кольцо. Лично я дам объявление в газете и предложу часть выручки в качестве залога.

– Хотя я абсолютно убежден, что эти слова вырвались из ваших уст в сердцах, считаю своим долгом предупредить: в случае совершения подобного рода фиктивной сделки вы автоматически лишитесь права на наследование какой-либо части имения вашей крестной, – с необычайной суровостью проговорил Эдвард Хартли.

– Вы, конечно, можете сказать, что наша крестная знала, что делает, но лично я считаю… впрочем, лучше уж я промолчу, – прошипела Дарси сквозь зубы, сдерживая свой острый язычок из уважения к горячо любимой миссис Лиуорд.

В этот момент из груди Макси вырвался нервный смех. Она все поняла: за эти несколько месяцев крестная навестила каждую из них… и как она, должно быть, разочаровалась во всех троих! Было очевидно, что Макси живет во грехе с немолодым женатым мужчиной. Полли вот-вот должна стать матерью-одиночкой. Ну а Дарси? Макси ощутила себя виновной. Ведь несколько месяцев спустя после жестокого унижения, которое Дарси пришлось испытать в церкви, у нее родился ребенок. Что ж удивительного в том, что с тех пор рыжуля стала яростной мужененавистницей.

– Как жаль, что твоя крестная завещала свое имение на таких условиях, – сочувственно говорила Лиз, подруга Макси, на следующий день после оглашения завещания, когда обе обсуждали письмо, содержавшее недвусмысленное требование в кратчайший срок погасить ссуду Лиланда Коултера. – Если бы не это, все твои проблемы были бы решены.

– Может, мне стоило признаться Нэнси, почему я на самом деле жила в доме Лиланда? Однако я бы не вынесла, если бы крестная решила, будто я жду, что она будет вызволять меня из беды. К тому же это было бы несправедливо по отношению к ней, ведь она так ненавидела моего отца. – Макси обреченно пожала плечами. В ее жизни и так уже было слишком много разочарований, чтобы проливать слезы над очередным ударом судьбы.

– По-моему, здесь не помешает совет опытного юриста. Тебе было всего девятнадцать, когда ты ставила подпись на документе, касающемся ссуды, и на тебя оказывали сильное давление – ты смертельно боялась за жизнь отца, – с надеждой произнесла Лиз. – Несомненно, это должно иметь значение.

Макси внимательно взглянула в усыпанное веснушками лицо Лиз под шапкой густых, пепельных с проседью волос – лицо подруги, которая, не задавая лишних вопросов, предложила ей кров на столько, на сколько это окажется необходимо. Лиз Блейк была единственным человеком, которому Макси могла поверять свои тайны. Броская внешность Макси, так часто вызывавшая неприязнь и чувство неловкости у других женщин, для нее не имела значения. Слепая от рождения и крайне независимая, она имела неплохой доход, занимаясь гончарным искусством, и круг ее друзей был весьма широк.

– Что сделано, то сделано. Кроме того, это спасло моего отца, – напомнила Макси.

– Сколько благодарностей ты получила за свою жертву?

– С тех пор папа больше не просил у меня денег.

– Макси… ты же не видела его целых три года, – печально заметила Лиз.

Макси сжалась.

– Потому что ему стыдно, Лиз. Его мучает чувство вины.

Лиз нахмурила брови. Баунс, ее поводырь, лабрадор с блестящей черной шерстью, вскочил на ноги и ткнулся мордой в ее колени.

– Интересно, кто это к нам? Я никого не жду… и никто, кроме почтальона и этого твоего агента, не знает, что ты здесь!

  5