70 
Я накупила специальной литературы, сделала анализы крови и составила для своего изумительного тела диету и витаминно-минеральный комплекс.
У меня появилась новая забава — рассматривать себя в зеркале. К сожалению, пока живот еще ни на йоту не увеличился.
Но я во всю мощь его раздувала, поворачивалась в профиль и, мурлыкая, ласково гладила себя.
* * *
Рэй первым учуял приближение Сержа — услышал звук ключа, поворачивающегося в замке. С лаем и визгом пес бросился в прихожую, я рванула за ним.
Серж стоял на пороге. Рэй взлетал и кувыркался в воздухе, норовя лизнуть Сержу нос, падал на пузо, вскакивал и снова прыгал вверх. Я вопила от восторга и скакала на месте, напрочь забыв, что мне надо избегать резких движений.
— Рэй, успокойся! — призывал Серж. — Кэти, здравствуй, как я без тебя соскучился!
— Я тоже!
Мы дергались из стороны в сторону, пытаясь приблизиться, но беснующийся между нами пес и не думал утихомириться.
Наконец Серж захватил голову Рэя и стал гладить. Обрубок собачьего хвоста мотался с такой скоростью, что я испугалась, как бы Рэй не лишился и этого остатка.
— Хорошо, мальчик, хорошо. Кэти, я без вас тосковал ужасно! Рэй, подожди, все, тихо, сидеть! Я тебе привез подарок.
Серж вытащил из кармана большую синтетическую кость и сунул ее в пасть Рэю.
Продолжая рычать — в благодарность за подарок и от неудовольствия за прерванную сцену — собака отползла в угол. Мы смогли обняться.
* * *
Каким же голодным приехал Серж! Нет, конечно, не в буквальном смысле. Продуктами заграница, думаю, обеспечена. Серж изголодался по мне. И вел себя как обжора после вынужденного поста.
Утомившись, я задремала, а когда проснулась, Сержа уже не было рядом — он готовил ужин. Я слышала характерные позвякивания на кухне и сладко потягивалась в постели. Надо идти в душ. Или не надо?
Есть хочется. Что он готовит? Только бы не многослойные бутерброды, видеть уже их не могу.
Вытирая волосы в ванной, я вспомнила, что собака сегодня еще негуляная. Я не успела вывести Рэя, потому что приехал Серж.
— Мальчик мой, ты еще жив? — спросила я, заходя на кухню.
— Наполовину, — ответил Серж. — Сейчас подкрепимся и опять возьмемся за жизнь.
— Я не тебя спрашиваю, а Рэя. Сейчас я с ним выйду, утром мы не погуляли.
— Ты? С мокрыми волосами? Глупости.
Становись к плите, а я его выведу.
Меню состояло из жареной картошки, даров моря, запеченных с сыром в духовке, салата из овощей, малины со сливками и пирожных-суфле. Возможно, за границей все-таки недоедают.
За ужином я делилась последними новостями: опять повысили квартплату, хулиганы изрисовали стены в подъезде, я самостоятельно провела операцию по поводу аппендицита, тетя Капа собирается в гости в Америку, невестка таки сломалась и прислала приглашение, Ирина поссорилась с мужем, потом помирилась и устраивается на новую работу, Жора Жданов помог найти.
Серж наслаждался покоем, домом, моим присутствием и не проявлял желания говорить о серьезных вещах. Но когда мы перешли в комнату пить чай, именно он первый сказал:
— Кэти, я заезжал на работу. Знаю, ты виделась с Павлом. Что он тебе наговорил?
Ты обращаешься со мной, как с больным тяжело.
Я действительно несколько лебезила перед Сержем, приставала к нему с вопросами: «Тебе посолить? Поперчить? А майонезику не хочешь? Кетчуп достать? Тебе не дует под форточкой?» Рвалась мыть посуду, хотя обычно с удовольствием оставляла это занятие Сержу. Принесла ему пуфик под ноги, чтобы удобно было сидеть в кресле. Я суетилась по нескольким причинам: во-первых, мне было жаль Сержа, который, как мавр, сделал свое дело; во-вторых, стыдилась своей шпиономании, абсурдных мыслей и поступков; в-третьих, испугалась собственной дурости — как я могла в последнее время снизить накал тоски по такому замечательному мужчине.
И главное — мне просто доставляло удовольствие ухаживать за ним.
— Что мне сказал Павел Иванович? — переспросила я. — Сказал, что ты похож на цветочек. Распустившуюся розу, например.
Серж опустил ноги на пол и недоуменно уставился на меня:
— Я? Цветочек? Роза? Ты генерала довела до умопомешательства?
— Только в самом начале. А что он обо мне говорил?
— Не жди, что я передавать тебе чужие комплименты буду.
— Ой, не ври! У него чуть инфаркт не случился, коньяком лечились. И ты хочешь сказать, что Павел Иванович ни словом не обмолвился?
70 
