Последние отзывы

  4  

И тогда он глянул на экран, оценивая ситуацию по отражению собственного луча, и похолодел: их уже было не двое, тех летающих незнакомцев, их было четверо. И новые двое шли с еще большей скоростью и имели совсем маленькие отражающие электромагнитную энергию поверхности. Это были не истребители-бомбардировщики неясной национальности, это были боевые ракеты «воздух – воздух».

И вот тогда он рванул своего боевого джинна вверх, подставляя брюхо бешеному потоку неощутимого ветра, и пошел прочь, в высоту, из этого противного тумана-молока. А еще он включил «лису» – один из небольших контейнеров под крылом, в котором покуда покоились законсервированные электрические чудеса, запутывающие аппаратуру наведения ракет.

Позади «Харриера» сыпались, засоряли атмосферу мельчайшие частицы фольги, только что пущенной под автоматический нож, режущий ее с точностью до десятых долей миллиметра. Техника всего лишь делала, что могла, соизмеряла длину рубящихся пластин с длиной волны, орошающей сейчас корпус самолета. Но знаете, сколько килограммов этой микровзвеси нужно было распылить в туманном мареве, дабы замаскировать четырнадцатиметровый корпус истребителя? Успокою ваше обиженное «я», сейчас этого не мог знать никто. Откуда можно было догадаться о чувствительности вражеских локаторов? Просто это был один из методов радиоэлектронной борьбы, один из самых простых и примитивных методов, между прочим. Другие были сложнее и тоже использовались. Был ли толк? Все может быть.

До его новых, любящих сюрпризы «друзей» было уже недалеко – двадцать километров. Они стремительно набирали высоту, ища встречи. Только зачем им было это надо, непонятно. Может, они очень хотели посмотреть агонию «Харриера» вблизи? Их ракетные посланцы, их боевые стрелы, резали воздух где-то впереди и шли все еще навстречу, потому что Ричард Дейн никак не мог завершить свой маневр изменения курса на противолежащий – так неповоротлив был его «Харриер». Текли секунды, он уже не знал, где небо, а где земля, так много раз он кувыркался и так хотел сделать эти трюки еще быстрее. Что значила его акробатика для искусственно эволюционизирующего железа, маленький мозг которого замыкала накоротко магнитная тень его самолета? В смысле потери боевого сопровождения – абсолютно ничего не значила. Но, несмотря на критическое положение, пилот Ричард Дейн продолжал фиксировать окружающую действительность. Он засек на пульте управления новую добавку к ландшафту (не к ландшафту, конечно, а к «стране зеркал» – стране радиоотражений) два импульса, два сигнала, два луча, два друга-товарища, метки-сигналы опознавания и сигналы-ответы – там за ним следовали свои родненькие «Томкеты». Попутно Ричард Дейн сделал одно дельце – он выскочил из этого упругого, растекшегося по округе тумана-молока.

Вот здесь в ярком свете дня он их увидел…

Далекие черные точки на сером фоне. Но он-то их опознал…

Это были «МиГи-29»!

Стало очень весело, исчезла неопределенность, и стала ясна дальнейшая тактика, потому что два его маленьких друга, любящие его «Харриер» больше собственной жизни, оказались совсем рядом. И теперь, учитывая, к какой марке приблизительно они относятся, можно было чистосердечно прогнозировать результат. Перед нажатием кнопки катапультирования он сделал только одну вещь – сбросил подвесные контейнеры с разведывательной аппаратурой.

4

Деловая рутина

Роман Владимирович Панин, старший лейтенант и контрразведчик, работал. Работа была сидячая и заключалась в перекладывании информации, содержащейся в разложенных на столе документах, с бумажного носителя на нейроны лобных долей головного мозга млекопитающего российского офицера. Работа была не тяжелая – не сравнить с толканием вагонеток вдоль шахтного тоннеля, однако и не совсем легкая – не детектив же он читал. Самое главное – она была скучна. Да, то, что было разложено перед ним, могло послужить материалом для детектива, но сколь жалок был бы этот детектив, сколь мелковат по сюжету и сколь обыден. Речь шла о спиртном, о каких-то незаконных бартерах, о неких акцизных марках, об уклонении от налогов и всякой подобной ерунде. Воистину, размышлял Панин, для того чтобы такая муть стала интересной, надо впасть в одну из крайностей: либо обратиться в бесчувственного муравья, либо иметь воображение, уносящее хозяина в неведомые дали и способное из мухи сделать слона. До чего довели ведомство, какой мелочовкой мы теперь занимаемся. Нет, понятно, что экономика определяет многое, но неужели уже не воруют военных тайн? Неужто уже все спрятанные некогда под сукно и испещренные грифами секретности разработки бывшей родины разворованы? Но даже случись расследование такого уровня, что толку? Вон, десять лет назад, раскопали дело сумасшедшей важности – продажу блоку НАТО целехонького и новехонького комплекса противовоздушной обороны, с ракетами, локаторами и двумя «КамАЗами» секретной литературы, и что? Ладно, никому из участников расследования медаль не дали, бог с ним, уже привыкли, но ведь главное – никто не наказан. Не то что головы, даже волосы не полетели, отстриженные где-нибудь в Матросской Тишине. А ведь все фамилии – вот они, подшиты. Ладно, не наказали за предательство, а ведь предали с потрохами безопасность не только своей страны – сейчас такими комплексами снабжены все бывшие республики и половина канувшего в Лету Варшавского Договора. Но хоть за головотяпство можно было наказать? Шестьдесят миллионов долларов отхватили, да и то не в карман государства – в собственный безразмерный. А цена тому комплексу, даже по себестоимости – полмиллиарда. А учитывая, что после пришлось срочно его дорабатывать – коды всякие и частоты менять, дабы снова сделать смертельно опасным для враждебной авиации, – вылилась та сделка в очередную гигантскую дыру в бюджете. И ведь даже пресса это дело ни черта достойно не осветила и упомянула ли вообще, с трудом вспоминается. Понятно, что обыватель наш задуренный больше интересуется, какого цвета трусы носит какая-нибудь рок-звезда, да и носит ли вообще. Но все же – обидно. Продано с потрохами за тридцать сребреников мирное небо сотен городов. И что? Всем по фигу! Абсолютно! Часовой на посту или даже сторож ограбление склада проспит, его все-таки накажут, а здесь – полный ажур.

  4