66 
– Шутки кончились, – кивнул Пушкин. – Слишком далеко зашло дело. И выход у вас, любезный, только один – быть предельно откровенным.
– Господа, господа! Мне нужно как можно быстрее покинуть Прагу. Они меня убьют…
– Интересно, за что? – спросил барон. – Уж не за то ли, что ты, проходимец, не смог кого-то убить с помощью чертовых птичек? Которых я порубил в мелкую щепу?
– Вы и это знаете?
– Говорю тебе, мозгами шевелить умеем!
– Верно, – горестно вздохнул Руджиери. – Я взял деньги вперед… Никакие оправдания и ссылки на непреодолимые обстоятельства не помогли бы… А с другой стороны, мне нужно было скрыться и от… – Он замолчал, боязливо оглядываясь.
– От вашего приятеля с черными кудрями и меланхоличным лицом, которого мы видели возле вашего дома? – спросил Пушкин. – Кто это?
– Это не человек… – сдавленным шепотом произнес Руджиери. – То есть… Это что-то другое… человек, но в то же время и не человек вовсе…
– Да кто он такой, прах тебя побери? – прикрикнул барон. – Черт? Колдун? Упырь проклятый?
– Вы не поймете… я и сам не до конца понимаю… Страшное существо… Господи ты боже мой! – вырвалось у него со стоном. – Клянусь чем угодно: я и не собирался связываться со всей этой нечистью, влезать в ее дела, становиться им кумом… Я ведь немногого хотел…
– Я понимаю, – кивнул Пушкин. – Всего-навсего провернуть несколько дел, использовав оживающих кукол… или статуи… сколотить некоторое состояньице и зажить на покое барином?
– Ну, примерно… Поймите вы, никакой я не колдун и не черный маг, я хожу в церковь и не собираюсь умирать без исповеди и отпущения грехов… Просто-напросто в семье сохранились кое-какие фамильные секреты, и не более того…
– От того знаменитого Руджиери, что был вашим предком?
– Ну да, ну да… Я, собственно, и не умею ничего другого, кроме как оживлять на время… ну, вы знаете…
– Как это делается? – спросил Пушкин. – Есть какие-то заклинания?
– Не думайте, что все так просто, – сказал кукольник, к которому на миг вернулась прежняя спесь. – Пробормотать пару фраз, не сбившись – и готово дело. Ничего подобного. Есть, конечно, и слова… так бы я это назвал, потому что «заклинания» – это уже отдает чернокнижием и прочими неприемлемыми для доброго христианина вещами. Но, кроме слов, есть еще кое-какие секреты, нужно учитывать и положение звезд, и фазы Луны, и кое-что другое… Это – сложное искусство, передававшееся из поколения в поколение, и не думайте, что за несколько минут вы сможете вырвать у меня секрет и овладеть мастерством…
– Помилуй бог, мы и не стремимся, – сказал Пушкин с легкой брезгливостью. – Нас просто интересуют подробности… Значит, до некоего момента вы с Ключаревым благоденствовали? Находили нетерпеливых наследников, тех, кто желал от кого-то избавиться… А потом?
– Мы собирались отправиться…
– Куда? Я вас спрашиваю, куда?
– Во Флоренцию…
Чувствуя прилив охотничьего азарта, Пушкин спросил, не давая собеседнику передышки:
– Потому что банк, где хранятся рукописи, за которыми направлялся Ключарев – во Флоренции?
– Все-то вы знаете…
– Как он именуется?
– Э нет, господа, – решительно возразил Руджиери. – Так дело не пойдет. Сдается мне, разговор достиг того места, где следует поторговаться и обсудить гарантии…
– Ах ты скотина! – с некоторым восхищением воскликнул барон. – Он еще торгуется, в его-то положении!
– Положение ваше и в самом деле незавидное, синьор, – сказал Пушкин. – С одной стороны, за вами идут по пятам некие весьма неприглядные то ли люди, то ли существа, которых к ночи поминать не следует. С другой – мы настроены решительно…
– Вот я и пытаюсь проскользнуть меж двух огней – огрызнулся итальянец. – Будете меня за это осуждать? По-моему, вполне уместное в моем положении намерение. Честью клянусь, господа, графа я не убивал и не имею к его смерти никакого отношения. Я всего-навсего хочу бежать подальше от сложностей… – Он выглянул из-за дерева и печально покривил губы. – Ну вот, дилижанс отправился в Тоскану. Багажа не жаль, там не было ничего особенно ценного, но это было спасение…
– Ну вот, кое-что начинает проясняться, – усмехнулся Пушкин. – Хотите сказать, название банка вы сообщите только во Флоренции?
– Именно. Помогите мне туда все же попасть – и разойдемся полюбовно. – Он покосился на барона, с воинственным видом сжимавшего рукоять трости. – Синьор, если вы меня убьете, вы не узнаете ничего. А пыткам вы меня вряд ли подвергнете – хотя бы просто потому, что для этого нужно соответствующее укромное местечко… Оно у вас имеется?
66 
