20 
Но Сэнди побоялась сделать это. Она не была уверена, что переживет, если ее оттолкнут еще раз всего лишь за один день.
– Спасибо, – повторила она.
– Я забрал все батончики, какие только нашлись в магазине, – их оказалось тридцать, – с довольным видом сказал Бен.
Сэнди улыбнулась:
– Продавщица наверняка подумала, что ты подсел на шоколад.
– Не-е-т. Там знают, что я больше люблю кукурузные чипсы с чили.
Она прижала сумку со сникерсами к груди.
– Значит, мне не нужно делиться?
– Они все твои. С днем рождения, Сэнди.
В его глазах она увидела теплоту, смешанную с некоторой опаской, что вполне могло быть отражением ее собственных страхов.
Оба замолчали. Неужели сейчас наступил момент для поцелуя? Ей отчаянно захотелось ощутить его губы на своих.
Сэнди подалась в его сторону, глядя в его голубые глаза – сейчас они казались ей темно-синими. Он не отвел глаз. Сердце у Сэнди стучало так громко, что она даже испугалась, что он это услышит.
Тут он неожиданно отступил назад. Она замерла. Он снова ее отверг. Ну когда она хоть чему-нибудь научится?
Сэнди тоже отстранилась, запахнула халат и уставилась на инструкцию по пожарной безопасности на двери. Краска залила ее шею и щеки. Она не могла придумать ни единого слова.
Бен прервал эту неловкую паузу, кашлянул и сказал:
– Меня послала к тебе тетя Ида с поручением найти тебя и привезти к ней в больницу.
Сэнди с трудом удалось произнести как ни в чем не бывало:
– Срочный инструктаж?
– Угадала.
Сэнди улыбнулась, стараясь выглядеть естественной, словно секунду назад не жаждала его поцелуя.
– Хочешь подождать, пока я буду одеваться?
Бен бросил быстрый взгляд на распахнувшийся ворот ее халата и хрипло произнес:
– Не стоит. Может, я лучше зайду за тобой через полчаса?
Она покраснела и сжала рукой воротник.
– Достаточно и двадцати минут. – Голос у нее прозвучал почему-то пронзительно.
Он повернулся к двери.
– Бен? – окликнула она его сдавленным голосом.
Он развернулся к ней.
– Спасибо за сникерсы. Не обещаю их сохранить, потому что все съем очень скоро. Но… спасибо тебе.
– На здоровье, – ответил он.
Позже Сэнди задавала себе вопрос, что заставило ее забыть об осторожности и страхе быть снова отвергнутой. Ни о чем не задумываясь, она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
Ее захлестнула жаркая волна возбуждения и желания. Небритая щека, крепкое тело… Он – олицетворение мужественности. Сэнди прижалась к нему, вся во власти тоски по прошлому, по тому времени, когда у нее было право обнимать его. Как же она могла отказаться от него? Потрясенная его близостью, она покачнулась.
Бен сжал ее плечи, чтобы она не упала. Сквозь махровый халат Сэнди чувствовала его тепло. Он быстро отпустил ее, пробормотал что-то, чего она не расслышала.
У нее кружилась голова, она ждала поцелуя, но на его глаза словно опустились шоры. Правда, она успела увидеть, как глаза сверкнули. Что это было? Желание? Скорее испуг.
Сэнди овладела собой и подняла подбородок.
– Встретимся через двадцать минут, – сказала она, надеясь, что он не заметил, как у нее слегка дрожит голос.
Ида лежала в отдельной палате новой городской мемориальной больницы. Ей было предписано лежать на спине шесть недель, чтобы срослась трещина в бедре.
Сэнди подвинула стул к кровати, и они с Идой оживленно болтали о популярных писателях и бестселлерах, как две старые приятельницы.
Бен насторожился: не сулит ли ему этот неожиданный альянс неприятностей?
Сэнди смеялась, была оживлена. Ида тоже. Бен с радостью отметил, что щеки у тети порозовели, мертвенная бледность отступила.
– Бен, а что ты думаешь? – спросила Сэнди.
– Я?
– Да. Кто чаще всего посещает книжный магазин?
Он пожал плечами:
– Ну, не знаю. Туристы? Пенсионеры?
Тетя Ида кивнула:
– Да, их следует учитывать, но я продаю больше книг телекоммьютерам[9], чем кому-либо еще. Они фанаты книжных клубов. Это дает им возможность человеческого общения и противоядие от многочасовой работы на компьютерах.
– Для Дольфин-Бэй приток новой крови – это все те люди, что сбегают из городов, чтобы сменить обстановку и пожить на побережье, – вмешался Бен. – Они покупают земельные участки и пополняют ряды отдыхающих.
Сэнди очень мило сморщила нос. Точно так же, как раньше.
– Звучит очень расчетливо, – сказала она.
20 
