Мне очень понравился роман.
12 
Перед самым восходом солнца он вернулся к Южной дороге, перешел ее и устремился на штурм невысоких скал, которые вели к плато. Когда солнце взошло и осветило каньоны и озеро, он был уже там. Его глазам постепенно открывалось потрясающее зрелище. Он находился в самом сердце настоящего лабиринта из каменных кружев, зубчатых вершин, обтесанных временем и стихией. Несколько коршунов вились в небе в поисках отбившейся от стада добычи. Ишвен приметил небольшую пещеру, забрался в нее и в тот же миг уснул.
* * *
Когда он проснулся, было уже совершенно светло, а ему страшно хотелось пить. До плато Высоких Равнин пришлось идти целых два часа. Но сейчас он, по крайней мере, частично оказался в тени. Справа от него — вершины Вечных гор. Огромная тень от них падала на океан высоких трав. Она не стронется с места еще несколько часов.
Тириус Бархан бросился бежать. Глядя прямо перед собой, он бежал через долину, и лоб его был покрыт испариной. Через час он вышел к воде. По следам и другим знакам он понял, что ночью сюда приходили на водопой дикие животные. Ишвен сам, как животное, распластался на земле и принялся лакать воду. Когда тело у него затекло, он встал на колени и стал пить с ладони. Как жаль, что у него нет никакого сосуда, чтобы унести воду с собой. Он еще немного помедлил у пруда, опустил в воду ступни, чтобы снять усталость, потом встал на ноги и двинулся в путь. Вероятно, со вчерашнего вечера ему пришлось пройти не менее тридцати километров. Эзарет, последняя застава перед Белой Пустошью, в десяти днях ходьбы отсюда. Выбора у него не было: нужно идти туда, по крайней мере, чтобы сделать там передышку. Конечно же, Полоний уже сделал все возможное, чтобы прекратить поиски. Если ему повезет, ишвен сможет устроиться на службу в Эзарете и подождать там, пока его господин взойдет на трон. На это, возможно, уйдут годы. Ну что ж — посмотрим.
Когда стемнело, Тириус остановился у одинокого старого дерева и решил переночевать под ним. Уперев руки в бока, он огляделся. Никакого следа всадников, которые преследовали его прошлой ночью. Вряд ли они забрались так далеко. Тем не менее, прежде чем улечься в траву, ишвен с некоторой опаской обошел дерево. Потом он закрыл глаза и стал наслаждаться ветром, обдувавшим его голое тело. За весь день он съел всего несколько ягод, да еще безуспешно пытался поймать зайца. Он подумал о своих родителях, о своем племени — перебитом, уничтоженном сентаями. Подумал обо всех тех, кого оставил в Дат-Лахане, о друзьях по гвардейской службе, о товарищах по оружию. Подумал об Андронии и обо всех тех, кто считал его погибшим. Всегда идти вперед — это у его народа было в крови. Он скинул с себя старую жизнь, как змеи сбрасывают кожу. Теперь он начнет новую жизнь — какую хочет. Все в руках Великого Духа. Под шелест листьев он заснул.
Посреди ночи он проснулся от холода, встал, скрепя сердце сорвал с одинокого дерева листьев, и попытался смастерить из них некое подобие одеяла. Продержалось оно недолго. От ветра листья разлетались, и заснуть Тириусу никак не удавалось. Тогда он решил продолжить путь еще до восхода солнца.
* * *
Раджак Хассн намеренно медленно поднялся по ступеням императорского дворца. Он мог не поднимать головы — он и так знал, что все взгляды направлены на него. На нем были черные доспехи, а забрало на шлеме, как обычно, было опущено. На поясе висела палица. А в каждом из сапог было спрятано по кинжалу, смазанному вызывающим паралич ядом. Раджак Хассн был одним из самых грозных воинов, которых когда-либо знала Империя, а ведь ему не было и тридцати лет. Никто не знал, откуда он взялся. Кто научил его обращаться с оружием? Загадка. Он путешествовал из города в город, поступая на службу к тому, кто сулил ему больше денег. Теперь он заламывал невероятные цены, но все знали, что еще никогда он не терпел поражения. Поднявшись по лестнице, наемник остановился и поднял глаза к небу. Императорский дворец был самым внушительным сооружением во всей Империи. В его донжоне было не менее ста метров высоты. Люди приезжали издалека, чтобы полюбоваться его величественными воротами и двумя одинаковыми высоченными башенками. Но на Раджака Хассна все это, казалось, не произвело ни малейшего впечатления.
Поднеся руку к шлему, он вошел в Зал Побед, необъятную галерею, уставленную мраморными и позолоченными статуями, и на секунду остановился перед огромным гобеленом, рассказывавшим об Изгнании азенатов.
12 
