Капец
130 
Заветную иглу он сначала хотел оставить в Канцелярии, в несгораемом шкафу для особо важных вещественных доказательств: вдруг Кощей именно по ней выслеживает своих противников? Не хватало ещё навести его на папенькин дом! Но подумал и переменил решение: без иглы они останутся абсолютно беззащитными перед врагом — пусть уж лучше будет под рукой.
— Ах, батюшки! Барин с чужбины воротились! — обрадовано приветствовал швейцар Трофим, и даже забыл пожаловаться на дверь.
В доме поднялась суета. Жаль, папеньки не оказалось на месте — уехал в театр с невестой. А может, и хорошо, что не оказалось — было время привести себя в порядок.
— Барин, барин! — ликовал денщик Захар. — Ну, наконец-то! Уж мы вас заждались! От барыни, Амалии Леопольдовны, когда ещё письмецо про вас было, и вещички ваши ужо прибыли, а вас всё нет и нет, нет и нет!
Роман Григорьевич побледнел.
— Что? Когда прибыли вещи?
— Да почитай, третьего дня. Три саквояжника — один наш, два незнакомые, невзрачные какие-то, бедненькие (Удальцев с Листуновым дружно покраснели). Барин Григорий Романович велели в вашу комнату отнесть, её уж отделали лучше прежнего! — тараторил Захар.
— Постой! При вещах не было ли письма?
Захар степенно кивнул.
— Было, как не быть? Только не по-нашему писано. Григорий Романович сказали, позже прочтут, да всё ему недосуг было — к свадьбе готовимся!
Роман Григорьевич медленно опустился на банкетку — он вдруг почувствовал себя смертельно усталым. «Недосуг было — к свадьбе готовимся!» — что-то больно кольнуло внутри. С одной стороны, большая удача, что отец не прочитал письмо — страшно подумать, что там понаписано. Но с другой… Прежде он никогда не отнесся бы к вестям о любимом сыне с таким невниманием… «Прекрати! — жёстко, без обычной вежливости велел себе Роман Григорьевич. — Ты уже довольно был пупом земли для семейства Ивенских, пора и честь знать! Папенька счастлив — это главное!»
— Захар! Неси сюда письмо!
— Слушаюс-с ваше высокоблагородие!
«Господин Ивенский Г.Р., ваш адрес я обнаружил в записной книге г. Ивенского Р.Г. с пометкой «отец».… — Дурак, ну зачем было записывать в книжку папенькин адрес? Боялся позабыть, что ли? Вот она — порочная сыскная привычка к бумагомарательству! — … Потому считаю необходимым довести до вашего сведения, что ваш сын и двое его спутников 27 декабря сего года сняли номер в моей гостинице «Аркона», оставили вещи, ушли и с тех пор не появлялись. Я был вынужден обратиться в полицию. Было проведено расследование, в результате все трое официально признаны пропавшими без вести, однако, вероятнее всего, они погибли, сорвавшись со скалы и утонув в море, поскольку тела несчастных не были найдены. Приношу вам свои искренние соболезнования, высылаю имущество погибших и прошу возместить почтовые расходы в размере 7 пореформенных марок 32 пфеннигов, а также 3 марки 50 пфеннигов за его хранение, итого 10 марок 82 пфеннига.
— Захар! Забери и сожги… Нет, погоди, адрес оторву… Вот! Забирай! И бога ради, вели скорее топить баню!
Часть 6
Но нет! Не избежать мучительных падений,
Погибели всех благ, что мы теперь горды
И снова была дорога, снова железные колёса стучали о железные рельсы. Снова мелькали за окном трогательно-унылые российские пейзажи с холмами, перелесками, убогими деревушками и безбрежными белыми равнинами под серым небом, низким и клочковатым. Ветрено, снежно, первозданно…
Но состав на этот раз был не простой — военный эшелон. Сколько-то вагонов четвёртого класса, битком набитых солдатами, вагон второго класса для офицеров и колдунов, особый штабной вагон и три платформы с орудиями — командование стягивало войска под Саратов. Зачем? Вряд ли в этих действиях можно было найти рациональный смысл. Скорее, это был жест отчаяния. Государь рвал и метал, Государь требовал принятия мер, требовал ежедневных докладов…
Полторы недели назад у командования сдали нервы, был подписан приказ о штурме чёрного замка. У подножия чёрной горы даром полегло пятьсот человек пехотинцев, поганое кощееево воинство загрызло их заживо. С того дня новых вылазок больше не предпринималось, стояли лагерем близ проклятого места, будто ждали чего-то. Было страшно, вдобавок, у людей начался понос, хоть и зима. Поговаривали, будто Бессмертный умеет и холеру напустить, потому как в прислужницах его сама Птица-Юстрица. От таких разговоров делалось ещё страшнее, солдаты начинали тихо роптать, что с нечистью и нежитью воевать не обучены, для того есть колдуны.
130 
