20 
Где-то я слышала, что пары, хорошо понимающие друг друга в танце, не менее приятно проводят время и в постели, но воздержалась от приведения этого высказывания - пусть, если хочет, сам читает мои мысли.
Джервек медленно улыбнулся.
- Знаешь, - сказал пригласивший меня на следующий танец Мастер, - я подумываю ввести такую форму одежды для Псов. Во всяком случае, для женской половины. Правда, парни будут отвлекаться...
Я засмеялась:
- И противник - тоже! Еще одно секретное оружие Бойцовых Псов!
- Ты никогда, - Мастер ловко повернул меня, - не жалела об упущенных возможностях?
Я пожала плечами.
- Нет. Почти никогда. Так уж получается, у меня всегда есть то, чего я хочу.
Мастер хмыкнул:
- Интересный парень, но если он тебе поднадоест или тебе здесь станет плохо, помни - Псы своих не бросают.
- Мастер, - оскорблено сказала я. - Ты что, думаешь, я этот брак сама подстроила?
- Нет. Ты просто ловишь возможности. А я... - снова поворот, - ...их упускаю. Старею, наверное.
***
Я с интересом следила за ним в зеркале - Джервек вошел осторожно, словно опасаясь кого-то разбудить. Прошелся по спальне, заложив руки за спину; остановился у окна. Из полуоткрытой створки потянуло ночным ветром, сдувая прядь волос, упавшую на лоб. Некоторое время сосредоточенно смотрел в ночь - лицо его было настолько спокойным, что казалось напряженным. Ресницы дрогнули, опускаясь, а когда поднялись вновь, Джервек смотрел на меня.
- Хотите, скажу ваш текст? - быстро предложила я. - В связи с тем... а-у-у... мэм... что вы приняли мое предложение под давлением обстоятельств, угрозы для жизни, и наш брак - фикция - не поступить ли мне благородно и, не посягая на вашу честь и вашу половину кровати, провести эту ночь в покое и одиночестве?
Я выпалила все это, глядя в его зеркальные глаза - и видела, как они теплеют. Джервек склонил голову набок, как бы всерьез обдумывая мои слова. Медленно обогнув гигантскую кровать, остановился у меня за спиной. Осторожно провел ладонью по моему стриженому затылку, я поежилась от удовольствия. Не сводя глаз с него в зеркале, спросила негромко:
- Я угадала?
Джервек медленно улыбнулся - своему и моему отражению. Ответил моими словами:
- Черта с два!
Мы лежали, прижавшись друг к другу, я - лицом к окну, в которое проникал лунный свет. Славные ночи на этом Гранде, почти такие же, как на Чандлере. Обнимавший меня мужчина молчал, дышал ровно и тихо, но я знала, что он не спит. Джервек потерся губами о мой затылок, и я вновь поежилась.
- Чему ты улыбаешься? - спросил он.
- А ты ведь действительно хотел сказать что-то подобное?
Джервек помолчал.
- Да. А потом посмотрел на тебя... и понял, что это - глупость, которую я никогда не совершу.
- Попробуй только сказать, что ты об этом пожалел! - поддразнила я.
- Нет. А ты?
- Нет. Тебе ничего не надо объяснять.
Его руки заскользили по моему телу.
- Тогда позволь еще раз... ничего не объяснять.
Охотно переворачиваясь, я ухватила зубами раскачивающийся надо мной солдатский медальон на тонкой, но прочной цепочке. Джервек тихо засмеялся.
- Мы не расстаемся с ними, да? - его пальцы скользнули по моей шее, дотронулись до моего медальона.
- Юджин...
- М-м-м?..
- Такие бои мне больше по душе.
- Мне тоже.
***
К сожалению, в наш медовый месяц нас никак не оставляли в покое. С утра Юджин был занят совещаниями и координацией деятельности различных ведомств и подразделений, занимавшихся почетной сдачей Гранда. Вникать я не пыталась, потому как на самом деле меня это не особенно интересовало. Ясно, что побежденные пытаются побольше выторговать, а победители - поменьше пообещать. Гораздо больше меня заботил мой новый статус молодой жены. Сама идея любить если не всю жизнь, то хотя бы значительную ее часть лишь одного мужчину была для меня новой и, как ни странно, привлекательной...
Жизнь текла размеренно, но пока нескучно. Вплоть до самого обеда мы с Кассио были предоставлены сами себе - и друг другу. Парень охотно стал моим гидом в истории и обычаях гаятов, а также пытался посвятить меня в тонкости дворцовых церемоний. Боюсь, его коробило то, что я находила большую часть из них довольно глупыми и смешными, но Кассио не из злобливых, и вскоре сам от души веселился, когда я пародировала какие-либо слова и телодвижения царедворцев. Ему ведь никогда не приходило в голову взглянуть на обычаи гаятов со стороны.
20 
