124 
Привычная роль наставника тяготила его. Этот мальчишка так давно действует ему на нервы и проверяет границы его терпения. Андрон смел быть с ним непочтительным. Он считал себя главным – яблоко от яблони. Егор тоже всегда мнил себя центром вселенной. Сынок весь в папашу!
– Я не хочу думать, – неожиданно тихо, бесцветно ответил Андрон. Он грузно опустился на ближайший стул. – Я вообще больше ничего не хочу.
– Андрон Егорович, хандра пройдет, и тебе будет стыдно за эти сопли!
– Это еще не сопли.
– Тогда я должен обезопасить и тебя, и себя, мой мальчик… – Марков сделал вид, что напряженно думает. Покусывая губы, он как бы не решался произнести нечто важное, наконец собрался духом: – Вот что. Нужно бороться. Тебе нужно лечиться.
– Зачем? – Андрон засмеялся нервным коротким смешком. – Я хочу умереть дома, а не в швейцарской клинике. Кстати, я взял с Карцева слово, что он даже тебе ни о чем не скажет.
– Он предлагал тебе лечь в клинику?
– Разумеется.
– А ты?
– Я отказался.
– Если ты сложишь руки, все произойдет еще раньше, чем говорил Карцев.
– Брось, дядя Леня. Ну что ты хочешь от меня? – Некрасов вскочил, надел висевший на спинке кресла пиджак. – Дай пожить напоследок.
– Ты убиваешь меня, когда вот так иронично говоришь о смерти.
– Это вместо соплей. Да, кстати. У меня остались незаконченные дела. Одно из них… Ты хочешь, чтобы я передал тебе руководство фирмой? Я только «за». Как же легко я это сказал! Не верится даже.
– Андрон, ты горячишься, но по сути…
– По сути, я говорю то, что нужно говорить в моем положении. Дело не должно страдать оттого, что мне теперь не до прибылей, договоров и партнеров. Начхать мне на все это, если у меня в запасе всего лишь месяц-два! Приглашай юриста.
– Хорошо. Если ты настаиваешь.
– Да, я настаиваю! – Некрасов не понимал, насколько облегчал задачу Маркова. Андрон выполнил за него всю черную работу. – А сейчас я хочу сделать то, что должен.
– Куда ты? Я хочу знать. – Марков беспокойно заерзал в кресле. Вскочил. – Ты никуда не поедешь в таком состоянии!
– Интересно, как ты меня остановишь?
– Попрошу не делать глупостей. – Леонид Игнатьевич подошел, мягко положил Андрону руку на плечо. – Ты же послушаешь?
– А я попрошу тебя и охрану оставить меня в покое. Я перестаю быть тем, кого нужно охранять, беречь. Простой смертный, которому мало осталось.
– Не надо.
– Спасибо, что пытаешься помочь, но… – Андрон осторожно снял руку Маркова со своего плеча. – Слишком много бед, а я один.
– Поделись, я готов помочь.
– Меня предала любимая женщина, – прямо глядя Маркову в глаза, бросил Некрасов. – Ну что? Помочь можешь?
– Не знаю, но попробовать могу.
– Попробовать? – Некрасов засмеялся. На этот раз он смеялся долго, как будто от души. – Ну, вот этим ты мне, дядь Лень, больше всего нравишься. Готов в огонь и в воду! Только это не все проблемы. Я сам предал любимую женщину. Что с этим делать?
– Так ты или тебя?
– И то, и другое, – прошептал Некрасов.
– Что для тебя важнее: вернуть прежнее расположение или добиваться нового?
– Вот в этом я и собираюсь разобраться. Советы будут? Что делать?
– Совет общего характера. Букет цветов, шампанское, конфеты и слова, которые не оставят ее равнодушной, – все, что нужно в таком случае. Рецепт старый, как мир, но действенный. Подходит для обеих ситуаций.
– А если не сработает?
– Тогда забудь о том, что ты кого-то предал.
– Забыть не могу. В последнее время я часто думаю о ней. – Андрон машинально поправил узел галстука. – Она всегда была рядом. Я доверял ей. Я получил в безраздельное владение сердце ангела и подло разбил его. Ты наверняка знаешь, каково это – знать, что ты разбил сердце любящей тебя женщины.
Марков невольно залюбовался им. Молодой, красивый – жить да жить, а он роет себе могилу и выроет. Не без его, Маркова, и Майкиной помощи. А потом она получит свои вожделенные деньги и свободу, а он – станет единовластным хозяином бизнеса. Никого, с кем нужно будет советоваться, никого, кто станет критиковать его. Дело только выиграет от того, что больше не будет повода тянуть на себя одеяло. А плата за исполнение мечты – жизнь Егора, Настасьи и еще одного амбициозного молодого мужчины, который так и не научился быть взрослым.
– Постой, – Марков сделал вид, что до него не сразу дошел смысл услышанного, – ты не о Маше, случайно?
– О ней.
124 
