121 
Синтия с тревогой посмотрела на него:
— А с тобой все в порядке? Руки и ноги целы?
— Все хорошо, — кивнул Дэйв. — Слава Богу, я был в перчатках. Ночью мы вырыли небольшую снежную пещеру. Она защищала нас от снегопада, а спали мы, прижимаясь друг к другу, чтобы не замерзнуть.
— Как Пэдди и Дэн?
— Нормально. Оба в местной больнице. У Дэна отморожены два пальца на ногах, ну а Пэдди — стреляный воробей. Доктор уверен, что он выздоровеет.
— Боже мой! — воскликнула Синтия. — Задаю тебе вопросы, а ведь ты наверняка измучен. Ты голоден, Дэйв? Хочешь чего-нибудь?
— Пока что хочу одного — подержать тебя в объятиях, Син, а потом принять горячую ванну и заняться любовью. Я сказал Элизабет, что расскажу ей все завтра. — Обняв Синтию, он вновь прижал ее к себе.
Так они и стояли, обнявшись. Слова были не нужны. Тишину нарушали лишь тиканье часов да звуки музыки из соседней комнаты.
Прошло несколько мгновений, и вдруг Дэйв медленно закружил Синтию под музыку; девушка даже не сразу поняла, что происходит.
— Дэйв, да ты танцуешь?
— Угу.
— А говорил, что не умеешь, — укоризненно сказала она.
— Целые две недели Лидия и Мэгги учили меня. Я собирался станцевать вальс со своей невестой в день венчания. — Он поцеловал ее. — Я люблю тебя, Син.
— Я тоже люблю тебя, Дэйв. Я так люблю тебя! — Она покосилась на портрет отца. — Ты был прав, папочка, — прошептала она.
— Что ты сказала? — не понял Дэйв.
— Папа дал мне один совет.
Обнявшись, влюбленные вышли из кабинета и направились в кухню.
— Слава Богу! — обрадовалась Мидди, увидев Кинкейда. — Это же мистер Дэйв!
Подождав, пока Мидди расцелует Дэйва, влюбленные направились к черной лестнице, ведущей на второй этаж.
Синтия наполнила ванну горячей водой, Дэйв лег в нее, а она принялась мыть и брить его. После ванны Дэйв завернулся в полотенце.
— Моя одежда и подарки… все пропало, — пробормотал он.
— Это не важно, любимый, — успокоила его Синтия. — Утром мы подберем тебе что-нибудь из папиной одежды. А ты — лучший подарок для меня.
Взяв со стула свою рубашку, Дэйв сунул руку в кармашек.
— Но это у меня с собой, — улыбнулся он, вынимая из кармана золотое колечко. — Если только ты не передумала выходить за меня.
— Ну да, Кинкейд, — с вызовом проговорила Синтия, уперев руки в бока. — Я думала, думала и не придумала ничего лучшего, чем замужество! Поэтому я и не верила в твою смерть. Я и мысли не допускала, что ты так легко сорвешься с крючка, на который попался. — Она повернула ключ в замочной скважине. — Этой ночью сюда никто не зайдет, и Новый год мы встретим по-своему.
Лежа в его объятиях, Синтия говорила о своей любви:
— Вечером, повторяя про себя, что ты должен быть жив, я думала, что мне довелось познать рай, но потом я его потеряла.
Дэйв усмехнулся:
— Подумать только, какое совпадение! Я все время чувствовал себя Адамом, которому довелось попробовать запретный плод.
— Так ты хочешь сказать, что это я тебя совратила?
— Совершенно верно, — кивнул он. Синтия рассмеялась:
— Раз так, то называй меня не миз Син, а миз Первородный Грех, Кинкейд.
— Ну да, Сверкающий Грех, Великолепный Грех… — говорил он, целуя ее лоб, щеки, шею… — Приподнявшись, Дэйв с обожанием заглянул ей в глаза. — Но я все-таки буду называть тебя, как и прежде: моя лучшая и любимая миз Син — так нам обоим привычнее, — пробормотал он.
Эпилог
Оторвавшись от письма, которое он держал в руках, Клив Маккензи посмотрел на двух братьев и своего племянника Джоша, только что вошедших в комнату.
— Скоро к нам пожалуют гости, — сообщил он.
— Что за гости? — поинтересовался Люк.
— Похоже, наша кузина Синтия вышла замуж. Вот она и решила погостить у нас денек-другой: они с мужем направляются в Даллас, где планируют провести медовый месяц. Кузина очень хочет познакомиться с вами.
— Ох, Клив, мы ведь тоже проводили медовый месяц в Далласе! — воскликнула Адриана.
Ее глаза подозрительно заблестели, когда она с любовью взглянула на мужа. Несмотря на то, что они были женаты уже девять лет и она ждала их четвертого ребенка, они по-прежнему были влюблены друг в друга.
— Пап, не та ли это богатая кузина, которая строит здесь дорогу? — спросил Джош.
Высокий и широкоплечий семнадцатилетний юноша удивительно походил на своего красавца отца.
— Думаю, это она, только я ни разу не видел ее, — ответил Люк.
121 
