Последние отзывы

  3  

Все валилось из рук, каша оставалась кулинарной загадкой, стиральная машина работала круглые сутки, пожирая киловатты, а Филип Марч позабыл о дорогих костюмах, плотно и уютно обосновавшись в потертых джинсах с дырами на коленках и застиранных майках без рукавов. Трехдневная щетина стала частью нового имиджа, только вот Филип рассмеялся бы в лицо тому, кто сказал бы ему об этом. Он банально не успевал бриться каждый день, вот и все…

Телефонный звонок заставил Филипа подпрыгнуть и уронить-таки многострадальную кастрюльку. В последние несколько месяцев ему мало кто звонил. Только адвокат Мымры — но исключительно в рабочее время. Мымра — та самая няня, которая оставила малыша одного в квартире, за что и была виртуозно обругана Филипом, — не оставляла своего намерения слупить с него за моральный ущерб, а Филип из принципа не собирался сдаваться. Таких нянь надо с моста сбрасывать, а не отступного им давать!

Друзья резко рассосались. Да и какие друзья — так, сослуживцы. Общих интересов вне работы у них никогда не было, так что все ограничились в разной степени формальными словами соболезнования и единодушным выражением удивления: как это Фил решил взвалить на себя такую обузу? Поначалу он едва не впал в ярость, а потом вдруг понял, что это глупо и никому не принесет пользы. Он просто прекратил общаться с этими людьми.

На часах половина одиннадцатого. Однако!

Голос в трубке валил наповал. Обволакивал и душил в объятиях. Заставлял выпрямиться и подобрать живот… но одновременно как бы и согнуться в вежливом полупоклоне.

В голосе была легкая хрипотца, нежная раскатистость, бархатистая томность — а под всем этим стальные нотки клинка, ударяющегося о металл.

Да, еще этот голос был женским.

— Могу я говорить с мистером Филиппом Марчем?

— А… мня… д-да… Да, конечно, это я. Филип Марч у телефона.

— Добрый… вечер, мистер Марч. Меня зовут Шарлотта Артуа. О, простите, я перезвоню через пять минут. Важный звонок по другой линии.

Филип прислонился к плите — и чуть не заорал, обжегшись о раскаленную конфорку.

Тревор Марч познакомился с очаровательной Жанет на первом курсе университета. Их роман вспыхнул стремительно и жарко, перерос в настоящую страсть, и потому весной Жанет отправилась на родину, во Францию, чтобы сообщить о своем предстоящем браке.

Тревор места себе не находил в отсутствие любимой, переехал жить к младшему брату (Тревору было двадцать пять, Филипу — двадцать два) и ночи напролет не давал тому спать, рассказывая про свою ненаглядную, в основном стихами. Тревор был поэтом и музыкантом, в университете получал совершенно непрактичную специальность искусствоведа и знатока средневековой литературы.

Вконец измотанный неугомонным братцем Филип довольно ехидно поинтересовался, почему же это ненаглядная невеста боится показывать жениха своим родным, и получил печальный ответ Тревора:

— Видишь ли, она немножечко сильно от них зависит. Ей всего двадцать, и они могут не разрешить ей выйти за меня…

— Почему? Ты на редкость благообразен, я бы так сказал. Даже для французов.

Тревор сделался еще грустнее.

— Ты хоть знаешь, какая у нее фамилия?

— Де Голль?

— Это было бы прекрасно. Генерал был настоящим республиканцем. Нет, Жанет — Артуа.

— Ну и что?

— Темнота! Артуа — это древнейший аристократический род Франции. Ее предки сражались бок о бок с Карлом Великим.

— Прости-прости, историк у нас ты, я больше по компьютерам… И что дальше? Насколько помню историю я, французы довольно лихо обошлись со своей аристократией. Поотрубали головы всем своим графам и герцогам…

— Они сами не слишком любят этот период своей истории. Кроме того, ты говоришь глупости. Кровь есть кровь.

— О да! Только это и удерживает меня от того, чтобы придушить тебя подушкой и нормально выспаться. Так что Жанет?

— Она принадлежит к старинному роду. Графы Артуа всегда были не только аристократами, но и видными общественными деятелями. Нынешнее семейство… ну, скажем так, они очень горды, очень знатны и очень богаты.

— Ай! Мезальянс?

— Он. То есть это Жанет боится, что они так подумают и не разрешат ей выходить за меня. Мне-то их титулы до лампочки.

Филип неожиданно заинтересовался:

— Не скажи! А ты будешь графом, если на ней женишься?

— Я женюсь на ней в любом случае, Фил. И она будет носить нашу фамилию. И наш ребенок тоже.

  3