212 
– Да, я вижу, что вы знаете куда больше, чем хотите показать. – Он подтолкнул дужку очков указательным пальцем. – Я это и раньше вам говорил, повторю и теперь. Дело в том, что, помимо всего прочего, я должен привить вам еще и основы моральных правил, которые необходимы в жизни. Кстати, данное печальное происшествие во многом зависит от вашего понимания этих правил, вот отчего я так разочарован сейчас. Те из вас, кто вместе со мной совершал восхождение на Катадин, должны были решить для себя, что такое момент истины, когда мы двигались по «Лезвию ножа». Те, кто помогал пострадавшим в больнице, видели собственными глазами, что такое человеческие страдания, и должны были оценить реальную пользу бескорыстной помощи одного человека другому. Те из вас, кто вместе со мной строил дом, могли почувствовать, что значит, когда из ничего появляется стройное здание. Тогда – несмотря на удары молотков по пальцам и прочие трудности, у вас была возможность понять, какое удовлетворение получает человек, когда работа сделана, и сделана хорошо. – Он на секунду замолчал. – Но что же происходит сейчас? – Он словно бы в недоумении обвел взглядом лица учеников. – Где момент истины, спрашивается? Где ваша порядочность? Где радость от того, что справедливость восторжествовала?
Ответом Ноа было мертвое молчание.
– Мы все с вами проделали большой путь. Почему бы не сделать еще одно, последнее усилие?
– Вы хотите, чтобы кто-нибудь из наших попал в беду?
– Наоборот. Он хочет вызволить человека из беды, – вставила Сара.
– Одного вызволить, а другого прищучить!
– Но если доктор Грейс не виноват? – обратилась к ребятам Сара.
В группе учеников снова послышался негромкий ропот. Ноа удалось понять только отдельные фрагменты из перешептывания учеников типа: «С их точки зрения» и «Ни один из наших», и тогда он взорвался.
– Уж она точно из ваших, – громко сказал он. – Иначе она бы уже давно выложила мне то, что все вы стараетесь скрыть.
– Я в любом случае собиралась тебе сказать, – выпалила Сара. В такой ярости он еще ее никогда не видел. Глаза Сары припухли от слез, но в чертах лица появилась невиданная доселе жесткость. – Если они позволяют себе заявлять, что я не имею к этому делу отношения – что ж, прекрасно! Поскольку они оценивают это дело подобным образом, мне и самой не очень-то хочется считаться членом этого коллектива. Я отмежевываюсь. – Она повернулась к Ноа и произнесла: – Имя этого парня Рон Джордан.
Снова поднялся шум, а потом чей-то голос выкрикнул:
– Откуда ты знаешь?
Сара повернулась к говорившему.
– Я знаю, потому что видела. Собственными глазами. Я видела их в лесу однажды ночью.
– Тогда, значит, ты нарушила правила, – недовольно произнес тот же голос. – В лес ходить ночью запрещается.
– Правильно, – ответила она, насмешливо наморщив нос, – но все мы это делаем. Так вот. Это было сразу же после каникул. Рон и Джули прятались вместе в лесу, но не смогу сказать, что они вели себя тихо. Даже если бы я их вовсе там не видела, я бы все равно поняла, что это Рон. Ведь вы все знали об этом, не так ли? Каждый из нас обсуждал эту тему, мусолил ее часами. – Все еще не остыв от гнева, она посмотрела в глаза Ноа. – Я утверждаю, что это Рон. Ты мне не веришь?
– Верю, – ответил Ноа. Рон Джордан числился у него в подозреваемых, и он единственный из трех не присутствовал сегодня на этом импровизированном собрании. Кстати, его, одного из немногих, подозревали и члены преподавательского состава.
Ноа двинулся к Саре почти одновременно с Пейдж, но она словно бы не видела вокруг никого, кроме своих товарищей по учебе. Она обшаривала взглядом одного за другим, и ее трясло от волнения. По щекам текли слезы, но она храбро сказала:
– Мне было очень непросто начинать здесь учебу в сентябре, ведь я не знала здесь ни одного человека. Где бы я ни находилась, я постоянно слышала, как ругают моего отца, и я ужасно боялась, что кто-нибудь проведает, что я дочь директора. Потом у меня появились друзья, а другие со временем начали понимать, что мой отец не так уж плох. Потом все вы узнали, чья я дочь, но не стали от этого ко мне хуже относиться. А потом случилось происшествие с Джули. – Она вытерла нос рукой и продолжала: – Так вот, мне теперь уже все равно, как вы ко мне относитесь. Как говорится, пусть вам будет хуже. Жаль, что вы не понимаете одного: назначение моего отца директором этой школы было самым радикальным, самым значительным изменением в жизни Маунт-Корта. Это было началом поворота к лучшему, а если вы настолько эгоистичны, что не желаете этого замечать, что ж, тогда я не хочу иметь с вами ничего общего. И дружить с вами тоже не хочу.
212 
