9 
Марианна села в глубокое кожаное кресло и закрыла глаза. Воспоминания не давали покоя. Расположившись в этом кресле, ее отец, бывало, любил сажать дочку на колени, когда она была ребенком; он ходил с ней на прогулки, терпеливо рассказывал о различных растениях и деревьях в саду.
Марианна не рыдала от горя и боли, как ее мать. Слезы текли сами собой, и она даже не смахивала их.
Призрачное чувство нереальности происходящего, преследовавшее Марианну последние три месяца, ушло. Она вспоминала полисмена, принесшего им известие об автомобильной катастрофе, в которой погибли оба пассажира, и уже не пыталась убедить себя, что все это — лишь ужасный ночной кошмар и в любой момент она может проснуться.
За рулем «ягуара» был Стив. Он обгонял другой автомобиль и столкнулся со встречным грузовиком. Ее муж превысил скорость.
Марианна старалась изо всех сил, но презрение к Стиву перекрывало любую боль. Она все еще ненавидела его. Ненавидела за свою разбитую жизнь.
На следующее утро Марианна позвонила мистеру Добсону и попросила его подготовить все документы для продажи фирмы.
— Я доверяю вам в этом деле, мистер Добсон, — заявила она ему. — Я сделаю и подпишу все, что нужно, но хотела бы обойтись без каких-либо нежелательных последствий.
Ее матери не будет все утро. Она и мать Стивена собирались встретиться в городе, в каком-то кафе. На похоронах мать мужа Марианны почти обезумела от горя, но по прошествии нескольких недель стала настоящей опорой, поддержкой, источником сил для миссис Лойтер.
Таким образом, Марианна была предоставлена самой себе, и она решила заехать в собственный дом. Сразу после катастрофы она переехала жить к матери — это стало хоть каким-то утешением.
Марианна никогда, даже после четырех лет замужества, не воспринимала дом, в котором они жили со Стивеном, как дом в полном смысле этого слова. Она смотрела за садом, расставляла вазы с цветами, развешивала картины, но они все равно жили как бы в окостеневшей, пустой раковине. Дом никогда не сможет стать настоящим без любви, которая заполняет его и притягивает к себе обитателей, а любви как раз и не хватало.
Она вспомнила себя в двадцать лет, свою любовь к Фредерику. Горло сдавил спазм. Конечно, то была другая жизнь, и она сама ушла от него. Время залечило раны, но шрамы остались.
Марианна не очень хорошо помнила его родителей, потому что семья Галли эмигрировала в Америку почти три года назад, чтобы быть рядом с сыном.
Однако она не могла забыть то болезненное чувство отчаяния, охватившее ее, когда Фред появился на венчании, и потом, когда он пришел сообщить ее родителям о решении покинуть Англию.
— Через две недели я уже буду в Чикаго, — небрежно сказал он. Фредерик стоял, засунув руки в карманы, и смотрел мимо Марианны. Он вычеркнул ее из жизни раз и навсегда. Его неприступный вид и ледяные нотки в голосе говорили все, что он думает о бывшей любовнице, вышедшей замуж за другого. Марианна всем существом ощущала его неприязнь, почти ненависть. Уже тогда она в полной мере осознала, что потеряла.
Пролетели четыре года, но воспоминания оставались такими четкими, как будто все произошло только вчера.
Марианна услышала жужжание дверного звонка и поспешила вниз. Патриция. Дружелюбная, полная настоящей радости улыбка осветила лицо Марианны. Она так давно не видела подругу. Только на похоронах, три месяца назад, почти мельком.
— Сначала я заглянула к твоей маме, — сказала Патриция, заходя в холл, — а когда никто не ответил на звонок, я подумала, что, может быть, ты здесь. — Она сочувственно посмотрела на Марианну. — И пришла поддержать, протянуть руку помощи, если надо.
Подруги поднялись на второй этаж и, болтая, продолжили упаковывать одежду. В течение последних нескольких лет известность Патриции достигла громадных размеров. Ее фото то и дело появлялись в газетах, а поездки по стране неукоснительно со всеми подробностями описывались репортерами.
— Как держится твоя мама? — спросила Пат. Марианна прервала работу, взглянув на подругу.
— Не слишком хорошо. По-моему, она все глубже уходит в себя.
— Понятно.
— Она даже не осмеливается выйти в сад. Говорит, что каждая травинка, каждый листочек напоминает ей о нем.
Патриция помолчала с минуту.
— А как ты, Марианна?
Та отвернулась и занялась укладыванием одежды в коробки. У Стива накопилось много одежды. Он любил таким образом подчеркивать свое богатство.
9 
