116 
Ученые смутились. Один лишь Краслен отреагировал на мнение Вождя незамедлительно и восторженно:
– Правильно, правильно, Лев Давыдович! Я знал, что вы так и ответите! Если решите возглавить мировую революцию – можете на меня рассчитывать! Не зря меня в честь вас назвали!
– А как вас зовут? – спросил Вождь.
– Краслен. То есть красный ленскист!
– Вот оно как! – улыбнулся поклонник романов в стихах. – Что же, это очень лестно. А скажите-ка мне теперь: повсеместно ли наша страна радиофицирована? Завершилась ли победой война с религиозным дурманом? А грамотность, чистка зубов и прививка от оспы – всеобщие?..
Рассказ о достижениях рабочей партии прервали Джессика и Джордан. Взволнованные лица негров говорили о том, что, помимо еды и костюма, они принесли с собой важные новости.
– Брюнны отброшены! – объявила негритянка.
Краслен перевел. Все захлопали.
– К сожалению, это еще не все новости на сегодня, – добавил ее брат. – Ввиду того что угроза уличных боев отпала, начальник полиции требует сдать все оружие, включая самодельное, и разобрать баррикады.
– Это его собственное мнение? – сурово спросил Ленский.
– Думаю, нет. Указание сверху. Впрочем, министры разбежались, мэр исчез, так что теперь не разберешь, кто правит городом.
– Те же, кто и всегда, – ответил Кирпичников. – Капиталисты. Только теперь, полагаю, они это делают сами, не прикрываясь демократическим фасадом.
– Значит, они боятся народных масс, – подал голос Заборский. – И видимо, не напрасно. Забастовки не прекратились?
– По радио объявили, что забастовщиков будут судить как военных преступников, – сообщил Джо. – Войска С. С. С. М. выполнили свою задачу и уже выводятся, так что мы беззащитны перед эксплуататорами! Вот-вот снова начнутся гонения на коммунистов! Красностранская армия сбросила лапу фашизма с шеи буржуазии и ушла, а та вздохнула свободно и решила взяться за «дело»!
– Между тем хлеба нет как не было, – добавила Джессика. – Я принесла товарищу Ленскому похлебку из корешков, которые мы выкопали на развалинах. По радио требуют снова затянуть пояса!
– Говорят, под предлогом поисков подпольных складов оружия и разоблачения шпионов полиция начала повальные обыски! Уже арестовали несколько человек. Они врываются в чужие дома, словно хозяева! – продолжал Джордан. – Мы выдержали такую осаду, а что в результате?!
– Скажи о брюннах, Джо, – напомнила негритянка.
– Да… – Джордан вздохнул. – Ходят слухи, они оживили свою пробную роту убитых.
– Час от часу не легче! – буркнул Вальд.
– Долой опасения! – провозгласил Лев Давыдович. – Нам не впервой бросать вызов реакционным режимам! Я чувствую: победа мирового коммунизма совсем близко!
С этими словами он сделал шаг в сторону негров, молниеносно подхватил их на руки – брата левой, сестру правой – и закружился с пролетариями так, как будто это были маленькие дети.
В тот же день, ближе к вечеру, в городе начались баррикадные бои. Это произошло как-то само собой, без чьих-либо призывов и бунтарских планов. Полиция получила приказ демонтировать баррикады ввиду их ненужности. Гражданам это не понравилось: одни боялись, что фашисты еще вернутся, вторые считали, что укрепления пригодятся для обороны от кого-нибудь другого, третьим было просто жаль своей работы. Принудительное разоружение тоже мало кого устраивало. Мелкие стычки с полицией мало-помалу переросли в массовые сражения.
Боевого духу повстанцам придавали разговоры о якобы возникающем то там, то здесь человеке, невероятно похожем на Льва Давыдововича Ленского, вождя мирового пролетариата, погибшего двадцать три года назад и до недавнего времени хранившегося замороженным в здании фабрики Памперса. Рассказы о невероятной физической силе воскресшего (как вариант – двойника) делали слухи совершенно фантастическими. И все же в них верили многие. Особенно после того, как по радио объявили опровержение «нелепых сплетен о восставшем мертвеце», – тогда вера в вернувшегося Ленского стала чуть ли не всеобщей.
К тому времени, как стало смеркаться, большинство полицейских ретировалось или перешло на сторону восставших. Разогнав прислужников капитала и отстояв свои сооружения, ангеликанский народ, вопреки ожиданиям, не успокоился. Ораторы, вещавшие с афишных тумб и постаментов разрушенных статуй, говорили о бесчестном поведении правительства и требовали от измученного народа взять власть в свои руки. Первые советы появились при заводах и при фабриках. Когда стало окончательно ясно, что завершение фашистских обстрелов не означает ни хлеба, ни карточек и необходимые продукты не появятся сегодня в продаже, так же, как не было их ни вчера, ни позавчера, раздались призывы штурмовать закрома буржуазных особняков.
116 
