22 
Все это лишь подогревало мое раздражение. На поздний обед или ранний ужин — смотря с какой стороны взглянуть — я спустился, облачившись в свой самый лучший (и, стоит заметить, единственный более-менее приличный) длинный черный плащ, расшитый серебряными звездами и непонятными даже для меня символами. Боевой посох, съежившись до размеров прутика, покоился за голенищем сапога. В общем, ни дать ни взять — некромант, вышедший на тропу войны. Посмотрим, какие тайны скрываются в этом доме. Вряд ли я надолго здесь задержусь. В прошлый раз меня сдерживало присутствие Таши и угрозы Северянина, теперь же мои руки полностью развязаны. По крайней мере, хочется на это надеяться.
Ужин проходил в просторном обеденном зале на первом этаже. За огромным столом в этот вечер присутствовало всего несколько человек: я, Биридий, успевший переодеться в просторный синий кафтан, Зильга, оставшаяся в темном шелковом наряде, и совсем еще молоденькая белокурая девица в наглухо закрытом черном шерстяном платье.
— Познакомьтесь с моей дочерью, барон, — вместо приветствия кинул мне Биридий. — Эта Стеша — та самая дурында, из-за которой у нас столько неприятностей.
Девушка вспыхнула от смущения и потупилась, не смея взглянуть на меня и нервно теребя в руках поясок платья.
— Биридий, — укоризненно протянула Зильга, ловко раскладывая по тарелкам горячее жаркое. — Хватит. Что ты ей душу бередишь? Девочке и так досталось.
— Досталось ей! — тоненьким голоском передразнил сестру купец, — А нечего было под первого встречного-поперечного ложиться. Сама виновата — пусть теперь и сама расхлебывает. Разве этому я ее учил? Ишь, чего удумала — байстрюков плодить!
— А чему ты ее учил? — спокойно осведомилась Зильга, подавая мне тарелку с едой. — Тебя же никогда не было дома. Девочка, считай, без присмотра росла. Только Хельга с ней занималась, да и то — в перерывах между хлопотами по дому. Понятное дело, Стеша всю жизнь мечтала о любви и понимании. Вот и кинулась в объятия первого, кто вскружил ей голову.
— А где же ты была? — ехидно переспросил Биридий. — Что же не опекала свою племянницу? Ах да, конечно, как я мог забыть? Муженька день-деньской пасла, от баб отгоняла.
— Биридий!
Я едва не подавился вином, как раз в этот момент поднеся фужер к губам. От громкого возгласа Зильги даже стекла в окнах отозвались жалобным звоном.
— Биридий, — мигом позже продолжила она уже тише, бросив на меня осторожный взгляд. — Не стоит выносить наши семейные дрязги на суд посторонних. Вряд ли барону интересны такие грязные подробности.
Я бы мог возразить, что очень даже интересны. С самого момента приезда сюда меня никак не оставляло странное чувство. Нечто похожее я уже ощущал не так давно, когда явился с визитом в дом Таши. Словно у каждого члена семьи здесь была какая-то тайна, и множество маленьких семейных секретов переплетались, образуя один общий. Хотелось бы знать, сколько скелетов скрыто в доме купца Биридия?
— Кстати, а где Дарий? — продолжил Биридий, лукаво мне подмигнув. — Почему он не почтил нас своим присутствием?
— Дарий не очень хорошо себя чувствует. — Зильга чуть заметно жалобно всхлипнула, словно с трудом сдерживая слезы. — Он решил пораньше лечь спать.
— Понятно, — жестокосердно заключил купец. — Опять напился до зеленых демонов в глазах. Скажи, он сегодня в зеркале, поди, вновь что-то жуткое увидел вместо своего отражения?
— Биридий…
На сей раз голос Зильги прозвучал не грозно, но умоляюще, на грани истерики.
— А что не так? — с напускным простодушием переспросил Биридий и повернулся ко мне. — Барон, представляете, ее муженек всякую чушь болтает, лишь бы свое пьянство объяснить. Мол, как к зеркалу ни подойдет — так на него рогатая морда щерится в ухмылке. Только из-за этого, говорит, и глушит вино не бутылками, но бочками. Чтобы не страшно в доме было жить.
Зильга опустилась на стул около меня, печально сгорбилась и закрыла лицо руками.
— Хватит, — просяще протянула она, и ее плечи затряслись от с трудом сдерживаемых рыданий. — Биридий, хватит. За что ты меня позоришь?
Купец, довольный произведенным эффектом, уткнулся в тарелку с жарким. Какое-то время в обеденном зале было тихо, лишь раздавалось приглушенное звяканье вилок и ножей.
Меня так и подмывало расспросить Зильгу про странные галлюцинации ее мужа. Я очень хорошо знал, что это значит, когда вместо собственного отражения в зеркале ты видишь демона. Но женщина выглядела настолько потерянной и жалкой, что я поостерегся начинать расспросы. Наверняка она сочтет, что жестокая забава, начатая ее братом, продолжается. Нет, пусть немного успокоится. А потом я побеседую с ней наедине. И по поводу Дария, и по поводу ее способностей к магии.
22 
