92 
– Это мы уже обсуждали. Это не перспективно, – отмахнулась я, но внутри у меня уже звенел колокол паники.
– Отчего же? – пошленько улыбнулся недавний предмет моих грез.
– Оттого, что факт его отсутствия мы доказали в полной мере. Еще в опеке.
– Вы уверены? – с преувеличенным беспокойством заглянул мне в глаза он. Я похолодела. Маша с беспокойством прислушивалась к разговору.
– Обо всем поговорили? – ухмыльнулась судья, – Продолжайте, ответчик.
– Спасибо. В этом деле много фальсификаций, но я не буду тут метать бисер. Я думаю, что реальность полностью отражена в заключении опеки.
– Истец, ознакомьтесь, – протянула мне лист бумаги судья. Я бегло пробежалась по нему глазами. Все было ужасно. Проклятая опекунша полностью скрыла факт непризнания отца, оспорила наши доводы о его неучастии в воспитании. Вдобавок ко всему она написала, что рекомендует не лишать детей хорошего отца.
– Что теперь будет? – полным паники голосом пропищала Маша. Я молчала.
– Истец может дать показания?
– Нет, – попыталась как-то прервать это избиение младенцев я. – Нам нужен перерыв.
– Мы же только начали? – улыбнулся Дементьев. Волна отвращения захлестнула меня.
– Я плохо себя чувствую, – поняла мою идею Маша и принялась исступленно хвататься за голову. Судья с сомнением оглядела нас, потом кивнула сама себе и сказала:
– Перерыв – пятнадцать минут. Но имейте в виду, что через пятнадцать минут мы все соберемся снова в этом зале и закончим это дело.
– Конечно, – кивнула я и вылетела из зала. На выходе стоял Дементьев и ждал меня.
– Лара…
– Отвали.
– Послушай, не думай только, что в этом есть что-то личное. Это же бизнес. И только.
– Именно, – прошипела я. – Но ты все-таки можешь быть уверен, что я никогда не захочу тебя больше видеть.
– Почему, – с болью в голосе переспросил он. Или боль мне просто показалась?
– Потому что ты подкупил сотрудницу органа опеки, чтобы все-таки выиграть это долбаное дело. И не подумал о том, что будет с детьми или со мной. Подкуп – это ведь уже не очень-то и бизнес, верно?
– Что ты орешь? В чем ты меня обвиняешь? Я никого не подкупал! – громко и фальшиво затараторил он.
– Ты мне противен. Отстань! Не порти мне перерыв, – я отскочила от него и понеслась к выходу. Маша стояла у входа и нервно курила.
– Все плохо, да? Мы проиграем? Все пропало? Да? – зачирикала вспугнутой птичкой она.
– Не паникуй. Ты понимаешь, что происходит?
– Что?
– Дементьев подсунул нам фальшивое заключение только чтобы именно сегодня не дать нам выиграть.
– А что, мы сможем оспорить решение суда?
– Оспорить? – фыркнула я. – Нет, оспаривать мы ничего не будем. Нам нужно выиграть время. Я сделаю другую экспертизу по копии письма и исключу его экспертизу из доказательной базы. Потом…
– Но потом не будет! – напомнила Маша Оливейра. – Мы же прямо сейчас должны идти и все кончать.
– Конечно, – рассеянно пробормотала я. Мысли лихорадочно скакали. Выхода не было. Тупик. Фальшивка-то фальшивка, но времени нет.
– Сейчас я и вправду упаду с сердечным приступом, – побледнела, глядя на дезориентированную меня, Маша. И тут меня словно током ударило. Я уставилась на нее.
– Давай!
– Чего давай?
– Падай!
– Ты о чем? – не поняла она. Я выразительно посмотрела на нее. Из-за спины вышел и стал внимательно на меня смотрел Дементьев. Я заткнулась и только пристально стала смотреть на Машу. Та нахмурилась, вся напряглась, потом замерла и…
– Помогите, – ахнула она и упала. Если бы еще секунду назад я не видела, как Маша нервно курила, то и я поверила бы, что она упала неподдельно.
– Что с тобой! Очнись! Помогите же, кто-нибудь! – запричитала я и обернулась к Дементьеву. Он вдруг потерял весь свой апломб и растерянно смотрел на меня.
– Вызвать скорую? – спросил кто-то из толпы уже собравшихся зевак. Маша недвижимо валялась на асфальте, бледная и прекрасная. Родриго плакал и приподнимал ей голову. Похоже, он так и не понял, что это розыгрыш. Маша, не приходя в себя, отбыла в больницу, Дементьев, плюясь и ругаясь, вынужден был смириться с тем, что судебный процесс перенесли, а я понеслась домой думать, что делать дальше.
Глава 6
Последний бой – он трудный самый
– Неужели все так и было? – в ужасе переспросила меня Дашка, когда я заливала себя водкой с валерианой и делилась с ней наболевшим.
92 
