40 
– Хорошо, давайте посмотрим на это теоретически, – начал ломаться доктор.
– Давайте посмотрим, – согласилась я. От теории до практики уже совсем же рукой подать. – А то, доктор, если он на мне не женится, то я потом к вам приду со всеми своими детьми!
– Однако, – совсем загрустил он. И после долгой паузы спросил: – Еще раз, когда свадьба? – и заинтересованно прищурился, глядя на меня.
В итоге был разработан план. В день свадьбы, двенадцатого августа двухтысячного года, ко мне в больницу приехал мой брат, выполнявший функции, промежуточные между свидетелем, шафером и санитаром, и Игорь, конечно. Он сопротивлялся, как мог, оперируя здравым смыслом, моим здоровьем и общей политикой партии. Но при поддержке официальной медицины его протесты были сломлены, как соломинка на ветру. Больничный персонал был предупрежден, я была подготовлена, благословлена подругами по палате и несчастью и очень тщательно перебинтована средним медицинским персоналом. Соседки по палате, как могли, сделали мне прическу и макияж, замазали синеву под глазами, подрумянили бледность. Был подобран праздничный халатик, хорошо закрывающий бинты. Ходить мне надо было совсем немного, по больнице я каталась на коляске.
– А если у нее швы разойдутся? – возмущалась заведующая отделением.
– А если она останется без мужа? – возражал мой армянин.
Под грузом таких аргументов уступила даже заведующая. Провожали меня всей хирургией. Игорь, красивый, бледный, взволнованный и в костюме, вел меня под руку с одной стороны, брат Володя – с другой. Через полчаса езды мы оказались в ЗАГСе, где брат бежал впереди нас, расталкивая иных брачующихся. Тут стояли приятные пары средних лет в бежевых костюмах, юные девушки в красивых белоснежных платьях и с длинной фатой, были гости и друзья молодых. Но таких, как мы, больше не было.
– Пропустите женщину после операции. Пропустите! – кричал брат. – Осторожно, у нас могут разойтись швы.
– Вы… а вам можно тут? – спросила шокированная дама в кабинете, когда я приковыляла в зал регистрации брака в халате, с бинтами, прикусив губу от боли.
– Нам – нужно, – кивнули мы все.
Через пять минут меня уже выводили обратно, честную женщину, жену, мать и пр., пр., пр. Конечно, в больнице праздновали все.
Кроме меня, естественно, ибо мне ни пить, ни есть было еще нельзя. Зато врачам-то можно.
– Это вам, доктор. Вам всем! – радостно улыбался Игорь, раздавая бутылки коньяка, торты, конфеты и пакеты с соком.
– Спасибо вам, доктор, – сказала я, когда мой армянин зашел проверить, как я перенесла свое замужество. – За все!
– Не за что. Главное, будьте счастливы.
– Обязательно, – улыбалась я, глядя то на огромный букет красных роз, стоящий у меня на больничной тумбочке, то на тонкое золотое кольцо на моем безымянном пальце.
И пока, надо сказать, мы доктора не подвели. Живем счастливо, как можем, стараемся вовсю. Думаю, не зря он нас тогда поженил.
Совет
Хотите понять, насколько хорошим мужем станет тот, кто сейчас рядом с вами? Не всегда, но часто бывает так, что если мужчина спешит на вас жениться, совершенно не сопротивляется, да еще и вас уговаривает с этим поторопиться, – есть повод задуматься. Большинство действительно стоящих мужчин думают даже не дважды, а по семь раз перед тем, как пойти к венцу. И это – верный знак, что они действительно берут на себя ответственность за семью и хотят прожить вместе с вами всю жизнь.
Кризис. Рынок покупателя
Хорошее слово «паника». Этим словом можно многое объяснить, а также со многих снять всю ответственность. Представьте фразу: «Государство отказывается платить по своим обязательствам и оставляет свою страну без средств к существованию». Жестко, обидно, да? И до революции так недалеко. Поэтому вместо этой фразы придумали другую:
«На фондовой бирже возникла паника».
Очень умная фраза. Именно так, по словам «свободной» прессы, развивались события в августе девяносто восьмого. Паника. Как цунами. Мол, кто мог предсказать такое? И кто бы мог сделать хоть что-то. Паника! Мол, если бы они, брокеры на биржах, пили успокоительное, спали бы по восемь часов и кушали апельсины, паники бы не возникло. Все бы стройными рядами прошли к выходу, и все бы обошлось. Не возникло бы кризиса, если бы не паника. Однако все было не так. Тогда, в девяносто восьмом. Во всяком случае, я запомнила все иначе.
40 
