76 
Порыв ветра откинул край испачканной темными пятнами дерюги, и в глаза мне бросилось странно искривленное и покрытое буграми опухшей плоти человеческое тело, по спине которого от затылка до копчика шел грубый разрез. Куривший работник морга выкинул окурок в снег и не спеша поправил дерюгу.
– Вроде все собрали. – Его коллега, появившийся из подвала дома, забросил на телегу черный полиэтиленовый пакет. – Поехали?
– Какой поехали? Сейчас с околотка эксперты приедут, к ночи, может, и отпустят, – огорошил его кивнувший в сторону дружинников возница труповозки. – Как бы уроды опять не набежали…
– У нас же смена закончилась!
– А кого это волнует?
Невольно передернув плечами от крайне неприятного зрелища, я прибавил шаг, но Олег остановился и угостил сигаретой дружинника с местного околотка, который дежурил на углу. А вот те, которые допросом занимаются, – не иначе как с Центрального участка будут.
– Никак Повар у нас отметился? – поинтересовался чиркнувший зажигалкой Олег.
– Он самый, – выпустил длинную струю дыма служивый и вновь жадно затянулся. – Вони-то сейчас будет…
Я не стал дожидаться окончания разговора и пошел вслед за Мстиславом, который уже переходил через перекресток к обнесенному высоким забором трехэтажному особняку – резиденции секты. Как оказалось, нас уже ждали: ворота распахнулись еще до того, как помощник Доминика стукнул в дверь специально для этого закрепленным на ней молоточком.
– Что там стряслось-то? – поинтересовался я, когда Мстислав остановился и пропустил вперед Генералова. Насколько мне было известно, на сленге дружинников «поваром» именовался людоед, запасавший части своих жертв впрок.
– Опять урода убили.
– А почему – Повар?
– Когда убийства начались, – Мстислав убедился, что Олег распрощался с дружинником и зашел в ворота, – думали, людоед шалит, потом уже понятно стало, что убивает он только уродов и исключительно позвоночник с собой забирает. А прозвище прилипло. Повар и Повар.
– Опять администрация Черного квадрата крик о геноциде поднимет, – заметил присоединившийся к нам Олег. – Ты б распорядился насчет усиления, а то мало ли что…
– Понятное дело – распоряжусь, – кивнул Мстислав, наблюдая, как два послушника в одинаковых утепленных балахонах задвигают засовы. – Проводи гостя в помывочную.
– Это точно, – усмехнулся я, на глазок прикинув, что караульных на территории теперь стало чуть ли не вдвое больше, – традиции нарушать нельзя.
– Пошли, – потянул меня за собой Олег.
В приткнувшейся к особняку помывочной на этот раз оказалось натоплено – то ли сегодня у сектантов банный день намечался, то ли просто повезло. Теплый влажный воздух моментально окутал меня жарким покрывалом, и я принялся скидывать верхнюю одежду на стоявшую у стены лавку.
– В шкаф складывай, – сделал мне замечание остановившийся у двери Олег и вышел на улицу.
Ох, благодать-то какая! Даже представить не мог, что настолько закоченел за последние дни! Пальцы на ногах не шевелятся, все тело словно пластилин, пролежавший в морозильнике пару суток. И вот только еще все нормально было, а тут – будто усталость многопудовым мешком на плечи навалилась. И от горячего воздуха голова кружится.
Раздевшись, я доковылял до здоровенной бадьи и сунул туда руку. Не особо горячая вода кипятком обожгла запястье, и желание перевалиться через борт и окунуться с головой куда-то моментально запропастилось. Нет, тут по-другому надо.
Я осторожно сунул в воду ступни, и тепло обжигающими струйками начало размораживать окоченевшие ноги. Уф-ф-ф, кто бы мог подумать, что на свете есть такое удовольствие. Потихоньку опустившись в бадью, я расслабился и закрыл глаза. Как бы мне так не уснуть – утонуть не утону, а воды нахлебаюсь запросто.
Впрочем, задремать мне не дали: хлопнула входная дверь, и внутрь заскочил уже знакомый мне парнишка – в прошлый раз Олег его Алексеем назвал. Рожа у лицезрящего мое сибаритство послушника была кислее некуда, но законов гостеприимства он нарушать не стал и велел мне выметаться достаточно вежливо. Не подкопаешься.
– Отец Доминик желает вас видеть, – прямо с порога заявил парнишка.
«Подождет», – чуть было не ответил я, но в самый последний момент прикусил язык: все же в гостях. Могут не понять. Ну а поскольку глаза были открыты, и притвориться спящим не прокатило бы, мне ничего не оставалось, как с головой уйти под воду.
76 
