8 
— Не будет никакого толку, если на языке у тебя будет мед, а в глазах лед, — предостерег ее Джимми.
В ответ на это Корнелия засмеялась, но прекрасно поняла, что он имел в виду. Когда она стала собираться к отъезду в Англию с мистером Масгрейвом, то вспомнила его слова и присмотрелась к своему отражению в зеркале.
Ее волосы, несмотря на бесчисленные шпильки, уже начали неряшливо выбиваться на затылке, и ей вдруг страстно захотелось стащить с головы шляпу, выскочить из нижних юбок и платья с высоким воротником и пластинками в корсете, надеть брюки для верховой езды и вновь почувствовать себя в своей тарелке.
Все это одевание, это ощущение удушья — из-за того, что родственники приказали ей явиться, но интересовала их не она лично, а ее деньги.
— Они мне отвратительны! — Корнелия произнесла эти слова вслух, увидела в зеркале, как вспыхнули ее глаза, и слова Джимми всплыли у нее в мозгу.
Она выдвинула ящик туалетного столика. Там у задней стенки лежали очки с затемненными стеклами, которые ей пришлось носить три месяца после того, как во время охоты она вылетела из седла и так сильно ушибла один глаз, что не могла им смотреть на свет.
Корнелия надела очки. Они дали ей ощущение укрытия и защищенности от окружающего мира. Когда она сошла вниз, ее вид вызвал удивленное восклицание у мистера Масгрейва, но она сказала ему, что у нее болят глаза, и он решил, что она хочет скрыть слезы.
Пусть думает что хочет. Очки — это ее защита, и она будет их носить.
На вокзале Юстон их встречал лорд Бедлингтон. Из своего очкового укрытия Корнелия наблюдала за ним, когда он, поблагодарив мистера Масгрейва за услуги и отпустив его, сел в карету, и они поехали на Парк-Лейн.
Лорд Бедлингтон ничуть не старался быть любезным со своей племянницей-сиротой.
— Твоя тетя познакомит тебя с молодыми людьми твоего возраста, — сказал он. — Сейчас дается много балов, на которые тебя начнут приглашать, как только станет известно о твоем прибытии в Лондон. Тебе будет весело, моя дорогая.
— Благодарю вас, дядя Джордж.
Корнелия решила говорить как можно меньше, чтобы не сказать чего-либо неуместного.
— Я надеюсь, ты умеешь танцевать? — спросил ДЯДЯ.
— Немного, — призналась Корнелия.
Она не упомянула, что единственным ее партнером был отец, а мама играла для них на вечно расстроенном пианино, стоявшем у них в гостиной.
— Найти для тебя учителя не составит труда, — сказал лорд Бедлингтон. — Наверное, тебе захочется многому научиться, раз ты будешь появляться в обществе. Не стесняйся, проси все, что будет тебе нужно.
— Мистер Масгрейв сказал мне, вы желаете, чтобы я жила с вами до совершеннолетия.
— Это верно, — подтвердил лорд Бедлингтон. — Я уверен, что таково было бы желание твоих родителей, особенно теперь, когда у тебя есть небольшое состояние.
Корнелия почувствовала, как ее губы скривились в саркастической усмешке. Значит, вот что дядюшка называет небольшим состоянием, подумала она, эти тысячи фунтов, получаемые каждые три месяца.
Щегольская одноконная карета, в которой они ехали, на хорошей скорости двигалась к Уэст-Энду. Перед тем как сесть в карету, Корнелия обратила внимание на лошадь и одобрила ее ухоженную до лоска шкуру и украшенную гербами упряжь.
— Я надеюсь, ты немного развеселишься, — продолжал лорд Бедлингтон. — У тебя была печальная жизнь, ты потеряла отца и мать, а теперь и кузину.
— В Розариле я была очень счастлива, — возразила Корнелия. — Разве мне нельзя было остаться там?
— Одной? Разумеется, нет. Я и слышать об этом не хочу, — резко сказал дядюшка.
— Я вернусь туда, когда мне исполнится двадцать один год.
— Если захочешь, но к тому времени ты уже будешь замужем, — ответил он.
— Замужем? — удивленно повторила Корнелия и покачала головой.
— Ну конечно же, — весело проговорил лорд Бедлингтон. — Все молодые леди должны рано или поздно выходить замуж. У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать об этом — после того как ты устроишься на новом месте. Ты увидишь, что в Лондоне очень весело, а твоя тетя познакомит тебя со всеми подходящими людьми.
— Благодарю вас.
Интересно, размышляла Корнелия, что бы он подумал, если бы она сказала то, что думает, — что не хочет знакомиться с этими «подходящими людьми». Ей нужен только Джимми и такие же мужчины, как он, с кем можно говорить о лошадях. Но разве такое скажешь? Теперь трудно будет говорить прямо и открыто, как она привыкла с детства.
8 
