125 
— Ну это ещё бабушка надвое…
— Я тебе бабушка!.. Фил, ты только меня послушай, пожалуйста. Я в этой куче хлама далеко не уйду. — Вовчик постучал сгибом указательного пальца по гипсу. — Снять её нельзя, рёбра не срослись ещё, я чувствую… понимаешь?
— Убьют же!
— Не убьют. Я ему нужен зачем-то, причём здоровым. Не понимаю, но факт.
— Ну-ну. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.
— Да что с тобой? Ежели мы до контрольного доберемся, это же… это…
— Атаковать до последнего?
— Замесим их в дерьмо!
— Ну давай, — скептически заметил Фил, — давай замесим. Контрольный зал должен быть Где-то очень близко, я бы даже сказал, вон там, в коридоре. По идее раньше это вообще было одно помещение, видишь — стена явно позже поставлена. Только он почти наверняка отключен и обесточен.
Коридор! Ха, сказал тоже. Тупичок, глухой и темный, стены из нештукатуренного кирпича, кладка старая, но крепкая на вид. Железная дверь типа гермолюка, замок с колесом, тридцать сантиметров сплошной стали; замок не электронный (о, если бы!) и не врезной-навесной-ригельный — с таким бы тоже не возникло особых проблем… кодовый был замок, механический, колесико с храповичком, такое, знаете, десять влево, тридцать три вправо… С помощью компьютера класса «Филлипс», используя его возможности по прослушиванию, вскрывается за тридцать-сорок минут… впрочем, любой замок открывается, иначе это уже не замок, а стенка…
— Фил, а, Фил.
— Ну?
— А ты уверен, что это там?
— Не уверен, — промычал Фил. — Так мы будем открывать?
— Черт его знает… Но похоже, больше делать нечего. Или я ошибаюсь?
— Ну если ты твердо решил задрать лапки…
— Почему — задрать? Может, сай со страху обосрётся и сам всё сделает.
— Если тут кто-то и обосрётся, то…
— Только вот не надо этих песен. К тому же я просто физиологически не могу обосраться, они в меня хвостик вставили. — Вовчик засунул руку сзади под халат и потрогал короткую трубочку, одним концом утопленную в анус. Ладно, шабаш, потрепались и хватит. Начали.
Фил выплюнул микрофон с присоской, налепил его прямо под кодовым барабаном.
Тридцать-сорок минут… М-да. Может и рука отвалиться. Двадцать шесть вправо, сорок один влево… После третьей правильной Вовчик крутанул штурвал. И после четвертой. Пятая, шестая и седьмая тоже оказались не действеннее конопли.
— Дальше будем пробовать? — спросил Фил. Вовчик встряхнул руку, вытер ладонь о штанину.
— Будем.
Восьмая. Девятая. Десятая… Ноль эффекта. Не «сезам».
— А может, и нету её, — спросил Фил, — комбинации?
— Ну как же нету. Если есть замок, значит, есть и ключ.
— Необязательно, молодой человек, — сказал сай.
Голос раздавался из звучков Хрустального Зала (ха!) и, отражаясь от стенок корыта и потолка, отчаянно реверберировал.
— Чёрт возьми! — закричал Вовчик.
— Я не чёрт, — снова произнес «голос из корыта». — Но возьму. Отчего бы не взять?
И взяли.
…Операционная. Бестеневые лампы — дань традиции, хирург-оператор видит в инфракрасной и рентгеновской части спектра; стол утоплен одним концом в толстую трубу интраскопа. Сбоку от стола — модули самого оператора, описать их внешний вид невозможно, разве что подробную системную схему приложить — редкостная мешанина гофрированных шлангов, гидроцилиндров, проводов, капельниц и прочих предметов околомедицинского и общемеханического назначения.
Три здоровых жлоба втянули каталку. Человек на ней был привязан широкими кожаными ремнями, и трепыхался и дергался всем, чем только можно: можно было — немногим, все остальное замотали бинтами, но все равно каталка тряслась и раскачивалась, угрожая слететь с колес; один из громил вместо того, чтобы толкать, подрабатывал демпфером и, видимо, очень злился из-за того, что курировавший процесс лейтенант зачем-то запретил дать беспокойному клиенту в пузо.
Клиент помимо того ещё и беспрерывно ругался. Страх был вполне ожидаем, но помимо страха человек испытывал массу других, не предусмотренных штатным расписанием чувств. Звуки, которые он издавал, захотел бы, наверное, подвергнуть цензуре и сам воздух, который они сотрясали. Эмоциональный накал их не уступал по мощности тактической ядерной боеголовке…
— Ну, и на хрена мне на это смотреть?
Вторая неделя в «спецсанатории» прошла гораздо менее комфортно. Сестричку убрали, вместо неё выносил горшки и менял белье мерзкий тип с нарочитыми манерами гомосексуалиста. У двери постоянно нёс караул квартет зеркальнопузых, а ещё один загораживал и без того узкое окно своей мускулистой задницей.
125 
