135 
Сзади и справа от Санчеса шёл Роберт Фоули. Он, наученный горьким опытом, надел тёплый пуховик, но и в нём мёрз так, что зуб на зуб не попадал. А может быть, на этот раз всё дело было не в морозе, а в состоянии перевозбуждения, в котором он пребывал с того момента, как Джек Риан прочитал вслух запись экстренной радиограммы, поступившей в лагерь через пост связи фрегата «Рубен Джеймс».
«Неужели всё зря? – билась в голове у Фоули одна-единственная мысль. – Неужели всё напрасно?»
Сам Джек Риан отказался участвовать в беседе с представителями командования русского авианосца. Фоули вспомнил, как «независимый эксперт», сидевший по-турецки на прорезиненном полу палатки, нервно скомкал в кулаке блокнотный листок, на котором перед тем записал текст радиограммы, и высказался кратко, но исчерпывающе: «Свиньи!» Впрочем, осталось невыясненным, кого конкретно он имел в виду: то ли эстонцев, то ли Ритуальную службу Госдепартамента, то ли русских с их чёртовым крейсером. Потом, когда встал вопрос о составе делегации для ведения переговорного процесса, Риан с ходу отказался от участия, мотивируя это тем, что его статус не позволяет принимать решения по вопросам, связанным с судьбой экспедиции. Это была явная отговорка, но Санчес не стал настаивать, заручившись к тому времени поддержкой Фоули.
Из представителей Ритуальной службы в переговорах согласился участвовать Джонсон-блондин. «Давно хотел познакомиться с Антеем, – обронил он непонятную фразу. – Нельзя упускать такую возможность». Теперь Джонсон-блондин шёл позади, отстав от Санчеса и Фоули на несколько шагов и аккуратно выдерживая дистанцию.
Из «хеликса» выбрались четверо, но только на одном из них была форменная шинель с погонами и фуражка с кокардой в виде двуглавого орла. Остальные были одеты кто как и выглядели достаточно колоритно.
Высокий широкоплечий русский (судя по выправке, бывший военный) в чёрной куртке на меху и вязаной шапочке.
Молодой субтильный русский, на носу которого красовались очки в дешёвой оправе, но с дымчатыми линзами, одетый в полушубок, который был ему велик, унты и головной убор, называемый, кажется, «шанка».
Пожилой русский с выцветшими глазами, в длиннополом одеянии, чем-то напоминающем сутану, но с непокрытой и совершенно лысой головой.
Американцы и русские шли друг навстречу другу. Над их головам, на высоте шести тысяч футов, промчался «флэнкер». Его тень скользнула по снегу, оказавшись как раз между двумя этими группами, а потом, с секундным запаздыванием, накатил звук – вой турбин на низкой тональности.
«Победители, – подумал Санчес. – Они – победители».
Мысль эта не укладывалась в голове, но не принять её означало пойти против истины, а Майкл всегда презирал тех, кто идёт против истины.
Не доходя трёх шагов, парламентёры остановились. Санчес вспомнил, как во время перехода офицеры авиакрыла смотрели старые вестерны по каналу спутникового телевидения, а во всех этих фильмах раньше или позже хорошие парни вот точно так же выстраивались напротив плохих. Но там это была решающая схватка, последняя глава, кульминация, а здесь… полный эпилог. К тому же, ещё предстоит разобраться, кто здесь плохой, а кто хороший.
– Подполковник ВВС Российской Федерации Константин Громов, – представился русский офицер, взяв под козырёк своей чудовищной фуражки. – Командир авиагруппы тяжёлого авианесущего крейсера «Варяг».
По-английски подполковник говорил с акцентом, но без ошибок, что приятно удивило Санчеса, который за всю свою жизнь выучил только три русских слова: «перестройка», «борщ» и «шанка».
– Кэптен ВМФ США Майкл Санчес, – представился Майкл, отдавая честь. – С сегодняшнего дня – командир авианосной ударной группировки Атлантического флота.
Громов с интересом разглядывал кэптена. Он привык к тому, что в авиацию набирают худощавых людей среднего роста, а тут перед ним, как утёс, возвышался огромный и широкий негр, лицо которого было чернее его собственной пилотской куртки. Таких «бизонов» Константину до сих пор доводилось видеть только на экране телевизора, когда там шёл матч на звание чемпиона мира по боксу в тяжёлом весе или очередной голливудский боевик.
«Чёрный истребитель, – мелькнула у Громова непрошеная мысль. – Настоящий чёрный истребитель».
– Мы готовы выслушать вас, кэптен, – сказал он, отогнав неудачную ассоциацию. – Говорите свободно, мы все понимаем английский.
135 
