43 
– Это почему?
– Потому что, обезумев от горя, ты легла в постель с первым встречным. И им оказался я!
– Нет!
– Ах, извините, если я ошибся в мелких деталях. Ты можешь освежить мою память. Ты слыхом обо мне не слыхивала, но, решив повеселиться на всю катушку и немало выпив, была готова переспать с любым мужиком…
– Неправда!
– Нет? Давай по-другому: ты выпила, немало выпила, а когда ты пьяна, переспать с любым для тебя не проблема…
Карин с размаху ударила его по щеке. Он схватил ее за запястье, вывернул руку ей за спину и резко притянул к себе. Она слышала, как неистово колотится его сердце, чувствовала исходившую от него ярость.
– Я была несчастлива. – Голос Карин прерывался. – Ты сам знаешь, как все было…
– Я и говорю, что тебе было все равно, с кем лечь в постель.
– Нет! Зачем ты все извращаешь? То, что случилось между нами, было особенным…
– Да неужели?
– Да, – опустошенно сказала Карин. – Было. – Рэйф пристально смотрел на нее, ожидая еще каких-то слов, но Карин больше ничего не сказала.
Он почувствовал, как к горлу подкатывается тошнота.
Почему она сказала, что произошедшее между ними было особенным? Что она хотела этим сказать? Что любит его? Или что он любит ее? Нет, потому что чувства под названием «любовь» в природе не существует. И если она скажет, что любит его, что то, что произошло и происходит между ними, есть любовь, он скажет ей… скажет ей…
– И почему же ты считаешь это чем-то особенным? – иронично спросил он, ненавидя себя за эту иронию, за этот холодный тон. Сердце его колотилось где-то в горле, потому что он вдруг почувствовал, как много значат для него ее ответ. – Ну же, – грубо поторопил он, – скажи мне, чем же отличалось занятие сексом со мной?
Карин стояла перед ним, расправив плечи и гордо вскинув голову. У ее ног корчились в агонии ее мечты и надежды. Оставалась только гордость.
– Тем, что ты сделал меня беременной.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Бледные лучи осеннего солнца едва пробивались сквозь зашторенные окна гостевой комнаты пентхауса Аманды в Нью-Йорке, выходящие на Центральный Парк. Обычно солнечная комната была погружена в полумрак.
Аманда, стоя в дверях, наблюдала за сестрой. Карин с Эми на руках сидела в кресле и кормила ее грудью, вернее, пыталась накормить и, похоже, безуспешно. Аманда ласково прикоснулась к своему округлившемуся животу и с деланной улыбкой решительно вошла в комнату, включив свет.
– Ты сидишь, как в темнице, – весело произнесла она. Подойдя к окну, она раздвинула голубые бархатные портьеры. – Если так пойдет и дальше, придется здесь установить лампы дневного освещения.
Она подошла к Карин, но та была всецело поглощена Эми. Малышка нервничала, то и дело выплевывая сосок материнской груди, и Карин с отчаянием думала, что матерью она тоже оказалась никудышней. Аманда еще с минуту понаблюдала, затем не выдержала.
– Карин!
– Что?
– Дорогая, не лучше ли дать малышке бутылочку?
– Она уже пила из бутылочки утром.
– Ничего страшного. Сама видишь, что у тебя возникли… затруднения.
– Никаких затруднений. Сейчас все получится.
– Ты уже вполне можешь кормить Эми из бутылочки все время. В книге говорится…
– Я знаю, что говорится в книге. Это моя книга, помнишь?
– Да, но…
Карин посмотрела на сестру пустым взглядом. Спокойно, велела себе Аманда, надо быть дипломатом. Нужно быть терпеливой и все время улыбаться.
– Я верю, что ты лучше меня знаешь, что написано в книге. Но вдруг ты что-то забыла или не так поняла…
– Ради Бога, Аманда! Ты прочитала одну книгу по воспитанию детей, твой малыш еще не родился, а ты возомнила себя экспертом?
– Я – твоя сестра, – Аманда с трудом сдерживалась, – и я люблю тебя. И племянницу свою я тоже люблю.
Карин застегнула блузку и поднялась с кресла.
– Ладно, пошли на кухню и подогреем бутылочку.
Увидев, что сестра ее всерьез расстроена, Аманда помрачнела.
– Прости меня.
– За что? – Но улыбка Карин была слишком широкой, чтобы быть искренней. – Не стоит так меня щадить только из-за того, что я ушла от Рэйфа. Любовь не имела к нашему браку никакого отношения. Он женился на мне только из-за Эми.
– Ублюдок, – сказала Аманда и взяла Эми из рук сестры. – Ну вот, малышка, сейчас тетя накормит тебя ужином, вкусным и теплым.
– Не называй его так! – резко вспылила Карин.
– Как? Ублюдком? Ради всего святого, как я еще должна называть мужчину…
43 
