140 
— Ты доволен?
— Очень! Дожить до сорока лет, чтоб понять, в чем счастье!
— Ты прав! — сказал я. — До сорока ждать, конечно же, не стоит!
Он кивнул и внезапно насторожился:
— Илья Степанович! Вы о чем?
— О твоей семье.
— Ранее не спрашивали!
— Проявил невнимательность.
— Не лукавьте! Я все понял! Вам нельзя с Добужинской!
— Почему?
— Она ари, к тому же служила в ИСА! Вас не поймут! Брак Верховного правителя — политическое дело! Мы же говорили!
— Потому я должен жениться на слепоглухонемой афроамериканке, передвигающейся в инвалидном кресле?
Зубов вздохнул и повернулся.
— Яков! — окликнул я его у двери.
Он остановился.
— Спасибо!
Он махнул рукой и вышел.
* * *
Работа не клеилась. Если с юбкой еще как-то вышло, то с блузкой случилась беда. Неумело двигая утюгом, Александра сотворила складку на лифе, и все попытки убрать ее пошли прахом. Зашипев от злости, Александра швырнула блузку на стол, выключила утюг и выбежала из дома. Прохладный воздух охладил разгоряченное лицо. Поколебавшись, Александра пересекла улицу и вошла в ворота парка. Здесь было немноголюдно — будний день. Несколько женщин с детьми — наверняка няни, пожилой господин с тросточкой и старушка, вязавшая чулок на лавочке. Спицы в ее руках так и мелькали.
Появление Александры не вызвало интереса. Молодая женщина в скромном платье — ничего удивительного. Пройдя по аллее, Александра отыскала укромный уголок и присела на свободную скамью. Откинувшись на спинку, она подняла голову и глянула на заходящее солнце. Сквозь плетение ветвей оно походило на мозаичную картину, сложенную из рубиновых пластинок. Александра вздохнула и прикрыла глаза. Солнечный свет пробивался сквозь тонкую кожу век, но не тревожил. Раздражение ушло, и она затихла, погрузившись в мысли.
Очнулась она от холода. Солнце село, в парке стало мрачно и сыро. Александра встала и быстрым шагом направилась к дому.
«Надо терпеть, девочка! — вспомнились слова настоятельницы. — Надо терпеть…»
«Я справлюсь! — подумала она. — У меня все выйдет! Месяц пролетит незаметно!»
У тротуара возле ее дома стоял автомобиль, но Александра, занятая мыслями, не обратила на него внимания. Шофер, восседавший за баранкой, проводил ее взглядом, но она не заметила этого. Толкнула дверь и вошла в прихожую. И только тут сообразила: дверь перед уходом она заперла!
Страх на мгновение сжал ее сердце, но Александра быстро успокоилась. Рассчитанная давным-давно прислуга сдала ключи, но у кого-то они могли остаться. Мажордом или горничная что-то забыли и пришли забрать. Не вор же навестил ее, в самом деле! Кому интересна нищая ари? Поколебавшись, Александра миновала прихожую и осторожно поднялась по лестнице. Перед дверью в гостиную она остановилась. Там кто-то был! Из-за неприкрытой двери доносилось негромкое пение. Мужской голос, баритон… Человек за дверью, несомненно, был в хорошем расположении духа.
Мгновение Александра колебалась, но любопытство взяло верх. Она осторожно заглянула в дверь и замерла изумленная. Высокий широкоплечий мужчина стоял у стола и увлеченно гладил ее вещи! При этом он еще что-то напевал! И мужчина этот…
Александра прижала ладонь к груди, утихомиривая трепетавшее сердце. Этого не могло быть, но глаза не обманывали. Верховный правитель Союзного государства, он же Илья, любимый и самый дорогой ей человек, водил утюгом по блузке, как обычный мажордом. Хотя мажордом в ее доме не гладил, этим занималась горничная…
Илья тем временем догладил блузку, поднял ее и с удовольствием стал рассматривать. И только теперь заметил хозяйку.
— Саша! Вернулась! — воскликнул радостно. — Я понял, что ты неподалеку, — утюг был теплый… Ключ у меня сохранился, я открыл. Здравствуй!
— Здравствуй… те! — ответила она.
— Чтоб не скучать, занялся делом, — объяснил он, показывая блузку. — Люблю гладить! На будущее, если сделаешь складку, спрысни водой и дай полежать. Как отойдет — под утюг!
Присмотревшись, Александра заметила аккуратную стопку сложенного белья. Он перегладил все! В том числе и ее… Александра покраснела.
— Прислугу пришлось рассчитать, — сказала смущенно, — нечем платить. Институт закрыли, я безработная.
— Да, — вздохнул он. — Издержки демократии.
— Раньше гладила горничная, у меня получается плохо.
140 
