22 
— Не пальнет! Малые цели слишком и много их, как ей разобраться, куды палить? Хотя…
Медуза полетела быстрее, бахрома ее закачалась. Объезжая подорванный танкер, «Панч» немного повернул и теперь ехал не прямиком к дымному облаку — и чудище тоже было не прямо по курсу, а немного левее.
— Э, а что если она и нас сейчас, как те шкелеты… — забеспокоился Дерюжка. — Макота, что если облапит нас… Эта… облепит, говорю, машину, да как начнет разъедать кислотой своей? Тикать надо!
Мимо хозяина он сунулся к дверце, попытался раскрыть, но получил мозолистой ладонью по лбу и упал обратно на сиденье.
— Я те тикну! Сидеть на месте и без паники, молодой! — приказал атаман. — Захар, ежели сигналы слабые и все в кучке такой мигают, так куда ракеты полетят?
— В кучку эту, — ответил механик.
— Ну, так рули на нее!
— Ты топи на полную, Захарик! — добавил молодой. — Он же рядом совсем!
Исполинская медуза, способная своим слизистым туловом накрыть весь «Панч», и впрямь была уже совсем близко. Механик крутанул руль, направляя самоход прямиком к чудовищу.
— Взлетает, тварюка, — пробормотал он.
— Это нам и надо. — Макота ударил указательным пальцем по одному из тумблеров под зеленым монитором.
Медуза поднималась, радужные пятна и завихрения переливались в мягком влажном теле, истекающем зеленоватыми кислотными струйками. Колыхалась бахрома с костями и всякой рухлядью.
Самоход дернулся, когда вверху взвыла ракета. Она врезалась в бахрому, пробила ее и ударилась во что-то железное, запутавшееся в сиреневых отростках.
Взрыв полыхнул так ярко, что даже сквозь смеженные веки ослепил Макоту. И громыхнул так громко, что оглушил сквозь прижатые к ушам ладони. Стопор с Захаром тоже успели закрыть глаза и уши, а вот Дерюжка не успел.
Макота раскрыл глаза и сквозь плавающие перед ними радужные пятна разглядел, как слизистый блин проливается на землю кипящим ядовито-зеленым дождем, как падают запутавшиеся в бахроме кости и железки. В мгновение ока от чудовища просто ничего не осталось — все оно превратилось в жидкость, которая шипела и пузырилась, впитываясь в ил.
— К-капот горит? — спросил Стопор.
— Не горит, — возразил Захар, тормозя. — Дымится только.
Железная поверхность исходила сизым маревом — часть кислоты попала на нее, начисто смыв грязь вместе с ржавчиной.
— Мы вроде под кислотный дождь угодили, — заметил Макота. — Дерюга, а ну проверь, шины целы? Дерюга!
Все посмотрели на молодого — тот раскачивался, широко разинув рот, одной рукой тер левое ухо, а другой — правый глаз.
— Дерюжка! — Захар пихнул его в бок.
Дерюжка просипел:
— Оглушило… Оглушило меня, хозяин! Макота, где ты? И ослепило — не вижу ничего! Беда, ослеп я! Хозяин, не вижу тебя! Ослеп и оглох, как же я теперь?!
— Так, я сам гляну, — решил атаман и, распахнув дверцу, встал на подножке.
Дирижаба летела прочь. На земле впереди появилось зеленоватое болотце, из пузырящейся жижи выступали черепа, торчали кости и ярко поблескивающее, будто начищенное железо. Колесо справа оказалось цело, Макота приказал: «Не высовываться пока», спрыгнул и обошел болото. Из кабины доносились причитания Дерюжки, Захар покрикивал на него.
Второе колесо тоже было цело, и атаман вернулся обратно, но прежде чем залезть в машину, забрался на подножку, уперев руки в бока, поглядел вслед дирижабе. Она уже стала смутным силуэтом в дымной мгле. Нет, сейчас не догнать шакаленка. Макота плюнул и полез в кабину.
— Хозяин, я тебя вижу! — вскричал Дерюжка, протягивая навстречу руки. — Вижу тебя!
— Ладно уже, отвали. — Макота отпихнул его.
— И слышу! — восхитился бандит. — Вот сейчас ты сказал: «отвали», а еще, кажись…
— Все, заткнулся! — распорядился атаман. — Захар, как машина, на ходу еще?
— Я ж тебе говорил: ремонт нужон.
— Ремонт… — протянул Макота. — Так… Стало быть…
Стопор, перегнувшись через плечо Дерюжки, спросил, тыча пальцем на сверток под его ногами:
— Эт-то что?
— Стопорик! — обрадовался Дерюжка и обхватил Стопора за голову. — И тебя вижу, родной!
Бандит вырвался из его объятий, и молодой принялся тереть глаза кулаками.
— Значит так, хлопцы, — решил Макота. — Счас пока рулим дальше. Неохота мне возле дырищи этой торчать. Рулим до того самохода, ну, автобуса со шкелетами, помните? Как раз ночью уже возле него будем, там привал. Захар — чинишь, че там еще починить надо. Стопор — помогаешь ему. Не возле костра отлеживаешься, а помогаешь! А мы с молодым пока машину вот этой штукой, — он топнул по свертку, — обматываем. Да-да, и не лупайте на меня глазенками. Это — броня.
22 
