Капец
58 
— Сомневаюсь, что Тревор стал бы падать ниц.
Бэбс тоже засмеялась:
— Согласна. — Вздохнув, она добавила: — Боже мой, Кайла, он такой жеребец! И к тому же очень милый, а сочетание этих двух качеств редко встретишь в одном мужчине.
Кайле не хотелось думать о человеке, ожидающем ее внизу, потому что всякий раз, представляя себе его и их первую брачную ночь, она начинала дрожать с головы до ног.
— Ты уверена, что платье соответствует случаю? — спросила она, чтобы сменить тему разговора. — Я бы предпочла надеть что-нибудь попроще.
— Оно прекрасно.
Платье с прилагающейся отдельно широкой юбкой в сборку было украшено вышивкой на плечах и на талии. Бледно-желтый цвет и льдистое сияние материала делали ее наряд похожим на лимонный щербет. Единственным украшением, которое он себе позволила, были жемчужные сережки.
— Тебе не кажется, что вот это пора бы уже снять?
Бэбс взглядом указывала на левую руку Кайлы.
— Мое обручальное кольцо.
Она даже не подумала о нем, потому что привыкла воспринимать его как часть своего пальца. При мысли о том, что придется снять кольцо, на глаза ее навернулись слезы. Она носила его с того самого дня, как Ричард надел ей его на палец, принося торжественную клятву, что будет любить ее до самой смерти.
Медленно поворачивая, она сняла кольцо. Расставание с этим украшением причинило ей такую же душевную травму, как и необходимость опустить гроб с останками Ричарда в могилу. Всю неделю она старалась не придавать большого значения предстоящему бракосочетанию, но теперь поступать подобным образом больше не удастся. Через несколько минут другой мужчина, а не Ричард станет ее мужем.
— Папа уже отнес Аарона вниз?
— Ты же невеста! Ради всего святого, перестань беспокоиться о сыне! Мы с твоими родителями, разумеется, за ним присмотрим. — Бэбс достала большую квадратную коробку, которую она принесла в комнату Кайлы раньше. — Тревор просил меня вручить это тебе до того, как ты предстанешь перед гостями.
Это был букет, составленный из белых орхидей «Боу Беллз», которые она так любила, а также бутонов роз и маленьких шариков перекати-поля.
— Боже всемогущий! — воскликнула Кайла, принимая роскошный букет из рук подруги. — Да здесь, должно быть…
— Дюжина орхидей. Это было его особое пожелание. — В ее голубых глазах появился озорной блеск. — Говорю тебе, Кайла, этот мужчина — настоящее сокровище, и, если ты превратишь ваш брак в ад, я уведу у тебя Тревора без малейших сожалений и угрызений совести.
— Я приложу максимум усилий, чтобы не допустить подобного, — изумленно пробормотала та, выходя из спальни.
Когда подруги спустились вниз, Бэбс первой прошла в гостиную, и Кайла услышала, как там мгновенно стихли разговоры. Она глубоко вдохнула, надеясь таким образом успокоиться, и вошла в комнату. Все взгляды устремились на нее.
Мег промокала глаза мокрым кружевным платочком, но на лице ее играла широкая улыбка. Клиф с силой сглотнул, отчего его кадык резко дернулся. Бэбс улыбалась ей невинно-шаловливой ухмылкой нимфы. Тед и Линн Хаскелл стояли рядышком, очень собранные и торжественные.
Наконец, Кайла взглянула на Тревора, и он показался ей таким красивым, что у нее чуть не подкосились ноги. На нем был тот же самый темно-серый костюм, который он надевал на банкет, но на сей раз, он выбрал рубашку цвета слоновой кости. Галстук, тоже цвета слоновой кости, в мелкую полоску, сочетался с платочком, заправленным в нагрудный карман пиджака.
Тревор сделал было шаг к своей невесте, но в этот момент Аарон, от которого никто не ожидал подобной выходки, с быстротой молнии метнулся вперед и подскочил к Кайле первым. Мег и Бэбс одновременно шагнули вперед, чтобы схватить ребенка, не дав ему порвать матери чулки или помять юбку, но Тревор нагнулся и взял ребенка на руки.
— Твоя мамочка очаровательна, да, крепыш? — шепотом спросил он, выпрямляясь.
Аарон несколько раз пролепетал слово «мама», потом потянулся к ней и запечатлел на ее щеке крепкий влажный поцелуй. Он явно вознамерился остаться на руках у Тревора, и Кайла совсем не была против, потому что руки ее были заняты букетом орхидей, и она не могла сама взять сына.
— Хочу поблагодарить тебя за цветы, — сказала она Тревору.
— Они тебе понравились?
— Они прекрасны. Конечно, понравились. Но это так расточительно.
Он отрицательно покачал головой:
58 
