Капец
125 
– Милосердный Иисус! – простонала какая-то женщина рядом с Катрин. – Теперь нам пришел конец!
– Замолчите! – резко оборвала ее Катрин. – Какое это имеет значение, если им придется умереть!
Ее слова заглушил скрипучий смех Валета. Наемник, ухмыляясь, подходил к Арно, которого, даже связанного, продолжали держать двое солдат. С него сорвали шлем, и было видно, что одна бровь у него рассечена. По щеке молодого человека медленно ползла струйка крови. Но в черных глазах его не было страха, и он взглянул на своего врага с той же надменностью, как и перед боем. А тот приплясывал перед пленником, словно хромая цапля, выпячивая грудь и горделиво подбочениваясь. Арно, смерив его презрительным взором, пожал широкими плечами… Этого Валет уже не мог вынести и со всего размаха дал пощечину беззащитному врагу.
– Это научит тебя уважать своего господина, собака! – Валет еще раз замахнулся для удара, и перед глазами Катрин поплыли красные круги. Не помня себя, она бросилась вперед и, прежде чем Валет успел произнести хоть слово, вцепилась ему в лицо всеми своими ногтями, словно дикая кошка. Завопив благим матом, наемник схватился за щеку с пятью глубокими красными бороздами, а Катрин, не давая ему опомниться, норовила выцарапать глаза, подчиняясь древнему, как мир, инстинкту самки, защищающей своего самца.
Когда двое солдат с большим трудом оторвали ее наконец от Валета, лицо наемника было залито кровью, и он хрипел, как поросенок, которому перерезали горло. Даже в крепких мужских руках Катрин продолжала биться, задыхаясь от бешенства. Глаза ее сверкали огнем, и она, исхитрившись, сумела укусить за руку одного из солдат. Валет, обтирая лицо концом желтого плаща, двинулся на нее.
– Поганая ведьма! – прорычал он. – Ты кто такая?
– Моя жена, – светским тоном ответил Арно, а затем добавил, едва заметно улыбнувшись жене: – Когда же ты научишься исполнять мои распоряжения, Катрин! Ведь я же велел тебе оставаться дома…
– Когда ты перестанешь бросаться в бой очертя голову!
– Он скоро перестанет, немного терпения, мадам! – с ухмылкой прошипел Валет. – Вы тоже навсегда будете избавлены от земных забот! Эй, приковать обоих к столбу! Я не люблю, когда добро пропадает.
В толпе послышались гневные восклицания. Солдаты взмахнули пиками, и двое крестьян, корчась, рухнули на землю… Лучники, грубо схватив пленников, потащили их к костру. Глаза Катрин округлились от ужаса, и она вновь увидела Рыночную площадь в Руане, Жанну, полыхающую огнем. Вне себя от страха она вскрикнула:
– Вы не смеете… Нет, нет! Я не хочу!
– Умоляю тебя, будь мужественной, любовь моя! – воскликнул Арно. – Не проси о пощаде, не доставляй им такого удовольствия!
Их уже втаскивали на вязанки. Катрин, споткнувшись, упала с глухим стоном. Тогда Готье, напрягая все силы, набрав в грудь воздуха и раздув мускулы, разорвал на себе веревки. Зарычав, как раненый лев, он обрушился на солдат всей своей мощью, опрокидывая и оглушая тех, кто стоял у него на пути и загораживал дорогу к костру. Казалось, им овладело какое-то священное безумие: глаза горели неистовым огнем, на губах выступала пена, лицо исказилось. Он сметал врагов, словно косарь траву. Гнев удесятерил его силу, и крестьяне, пораженные невиданной мощью, глядели на него, раскрыв рот в суеверном изумлении…
Великан уже достиг костра, когда в плечо ему вонзилась стрела. Он рухнул на вязанки с проклятием, а Катрин застонала от отчаяния. Но все заглушил истошный вопль Валета:
– Привяжите и его тоже! Поджигайте!
Катрин закрыла глаза. Связанный Арно нащупал ее руку, прикрученную к жесткому столбу, и крепко сжал.
– Это конец, – пробормотала она сквозь слезы, – сейчас мы умрем. Бедный мой малыш! Бедный маленький Мишель!
Пелена слез застилала ей глаза, и она видела, точно в кошмарном сне, как один из солдат, ухмыляясь, зажигал факел… Однако, несмотря на близость смерти, ее не покидало ощущение, что все это происходит не с ней… Все казалось таким абсурдным и нереальным, что не могло случиться на самом деле. Сейчас этот ужас прекратится… Сейчас явится чудесный избавитель…
И чудо действительно свершилось. Вдруг послышался голос труб, и, словно в ответ на этот властный могучий призыв, дорога, поднимавшаяся из долины, заполнилась всадниками. От сверкающих панцирей, наконечников пик с флажками и штандартов рябило в глазах. Это был большой отряд роскошно одетых и вооруженных с ног до головы рыцарей. Земля дрожала под поступью лошадей, а на поле все застыли, с тревогой всматриваясь во вновь прибывших. Солдат с факелом словно прирос к земле, как и Валет, который, нахмурив брови, старался разглядеть гербы на штандартах. Отряд приближался, как живая стальная стена, по четыре всадника в ряд, выставив вперед пики с многоцветными флажками, пляшущими на ветру. Остановившись на краю поля, они выстроились у дороги, пропуская герольда в бело-красном одеянии, с пышными перьями на гребне шлема, сияющего, как золотая монета. В кулаке у него было зажато знамя: на серебряном полотне был изображен поднявшийся на задние лапы огненно-красный лев…
125 
