— Не знаю, как ее зовут. Она высокая…
— Платиновая блондинка… почти белые волосы, — охотно описывал Джейк, отчего у нее внутри все сжалось.
Даже теперь она — глупая бедняжка, легковерная дурочка — позволила себе надеяться, что может ошибаться насчет Карен. Что та была там не из-за Джейка, а для…
Для чего? Мерседес не знала, и ей было все равно. Она только питала глупую надежду и была полностью разочарована.
— Стрижка очень короткая… стройная красотка с умопомрачительными формами…
— И у нее ключ от твоей парадной двери, которым она пользуется, будто он от ее собственного дома.
Мерседес не хотела все это вспоминать. Но жестокие воспоминания постоянно возвращали ее в Лондон — в ту темную, сырую ночь, когда она стояла, дрожа, и смотрела на высокую блондинку, поднимающуюся по ступеням к двери, вставляющую ключ в замочную скважину… слышала ее призыв…
— У нее действительно был ключ от моего дома, — резко сказал Джейк. — Но она мне его вернула. Я только не догадался, что она может сделать дубликат.
Мерседес метнула на него озлобленный, угрожающий взгляд. Мог бы придумать что-нибудь получше…
О боже! Она поняла, о чем думала, что могло успокоить ее! Она в самом деле надеялась, что он скажет, будто появление Карен совсем невинное, неожиданное и не значащее для него ничего. И она — слабая, слепая, опьяненная дурочка — была готова ему поверить!
Не в силах смотреть на Джейка, даже оставаться с ним в одной комнате, она прошла мимо него, подхватила свою сумку и направилась к двери, Она ожидала очередного обвинения в побеге, которое он мог небрежно бросить ей вслед.
К ее удивлению, этого не произошло — он только позвал ее по имени:
— Мерседес…
Отпусти ее, дурак, сказал себе Джейк в ярости, пусть идет, а ты возвращайся к обычной жизни и привычному благоразумию.
Он никогда не бегал за женщинами и не намерен начинать это теперь. Но он никогда не реагировал на женщин так, как на Мерседес Алколар.
Встретив ее, он потерял покой — она стала наваждением, страстью, от которой он не мог избавиться.
Если бы он не знал, что она обязательно придет на свадьбу Рамона, то потратил бы все свое время и силы, выслеживая ее и разыскивая. Он все равно узнал бы, где она живет, и пришел бы к ней. И даже если бы не нашел, не перестал бы думать о ней, зная, что должен увидеть, хотя бы только раз.
Нет, признайся, что это не правда!
Увидеть ее один раз было бы недостаточно. Он с самого начала знал, что должен обладать ею.
Знал, что не успокоится, пока не познает всего сексуального удовлетворения, которое могла принести ему эта женщина, — он чувствовал это инстинктивно. И если бы он не уложил Мерседес в постель, то жаждал бы ее всю жизнь.
Произошедшее между ними оказалось лучше, чем он мог себе представить. Но тут и скрывалась опасность: Джейк надеялся, что удовлетворит желание, которое глодало его с момента их первой встречи, а оказалось, что он ошибся.
Правда была в том, что стало еще хуже.
Он все еще хотел ее.
Его тело мучительно не желало расставаться с ней, его губы страстно стремились почувствовать вкус ее сладкой, бархатной кожи, мозг отказывался забывать страстность, нежность этой женщины.
Познав ее, он не успокоился — познание лишь разожгло в нем желание, выводя его из себя. Он не мог позволить ей уйти сейчас из комнаты и вообще из его жизни.
Если она уйдет, он никогда ее не забудет. Она всегда будет присутствовать в его мыслях, как в последние недели, заставляя проводить бессонные ночи, обливаясь потом. Если ему удавалось заснуть, Мерседес приходила к нему в снах, мучая, дразня, пока он не просыпался, страдая от желания и дрожа от разочарования. Он хотел избавиться от этого, но не мог.
Мерседес не ответила на его призыв, даже не отреагировала и не взглянула, упрямо продолжая идти к двери.
Если она уйдет, он потеряет ее навеки.
Время решать — теперь или никогда. И он не выдержал — догнал ее, схватил за руку.
— Мерседес, нет!
Мерседес не ожидала этого. Теперь, стоя так близко, Джейк казался выше ростом, сильнее, опаснее. Его грудь была словно стена, и она заставила себя сосредоточиться на пуговице воротника его рубашки. Она не могла посмотреть в его лицо, ибо он мог увидеть, что ее глаза полны слез, а это стало бы очередным ее унижением.
— Ты снова собираешься это сделать? — спросил он тихо и гневно.
Это вынудило ее резко поднять голову, она быстро моргнула, чтобы избавиться от слез — до того, как он их увидит.