7 
У вас нет никаких способностей к переводу, заявил агент. Самый заурядный человек справился бы с этой работой за полгода и гораздо лучше. Из литературного произведения получилась книжка для детей. Я, конечно, обиделась, но связей в издательствах у меня не было. Кроме того, мне было сказано, что книжки, которые я собираюсь переводить, никому не интересны, потому что не имеют художественной ценности.
Еще я сдавала экзамен по устному переводу, но провалилась. Хотя, по правде сказать, на экзамене у меня возникли сомнения, справлюсь ли с этим делом. Я трудно схожусь с людьми. Потому и дорожу нынешней своей работой в муниципальном управлении.
В тот вечер, перед тем как лечь спать, я дала волю фантазии — как мог бы выглядеть мой ребенок, если бы отцом был Нонака. Я даже нарисовала его на обратной стороне рекламного листка. Мальчик с высохшей кожей, толстыми болтливыми губами, как у Нонаки, и коротенькими крепкими ножками, на которых он перекатывается мелкими семенящими шажками. От меня ему достанутся крупные белоснежные зубы и заостренные уши. Внешность выходила демоническая, я даже развеселилась. Я вспомнила, что сказал Нонака: «У тебя такой звонкий голос, когда ты разговариваешь. А смех старушечий. Вот как ты смеешься: эхе-хе-хе».
Его слова меня возмутили. Я никогда не задумывалась над тем, какой у меня смех. Попробовала засмеяться, когда была одна. Неудивительно, что вышло не очень естественно. В кого, интересно? Я попробовала вспомнить, как смеялись отец и мать. Ничего не вышло. Наверное, потому, что они делали это очень редко. Юрико тоже была не из смешливых. Только улыбалась загадочно. Может, понимала, что такая улыбка в самом выгодном свете подчеркивает ее красоту. Странная у нас была семейка! Мне вдруг вспомнился один зимний день.
3
Сейчас мне тридцать девять. Значит, это было двадцать пять лет назад. Мы всей семьей поехали на новогодние праздники в Гумму, в наш домик в горах. Можно, конечно, назвать его загородным коттеджем, хотя это был самый обыкновенный дом, не отличался от стоявших вокруг крестьянских жилищ. Родители по привычке называли его «горной хижиной».
Маленькой я с нетерпением дожидалась конца недели, когда надо было ехать в горы, но в средних классах такие поездки стали мне в тягость. Меня страшно раздражали местные жители, которые не оставляли своим вниманием нашу семью и все время сравнивали нас с сестрой. В основном этим занимались жившие по соседству крестьяне. Но сидеть все новогодние каникулы одной в Токио тоже не хотелось, поэтому я без всякой охоты залезла к отцу в машину. Это было в седьмом классе. Юрико тогда училась в шестом.
Наша хижина стояла в небольшом дачном поселке, насчитывавшем порядка двадцати разных домов, у подножия горы Асама. Большинство принадлежало женатым на японках иностранным бизнесменам; исключение составляла одна японская семья.
Похоже, по какому-то неписаному правилу японцев в наше поселение не пускали. Короче, это было место, где иностранцы, имевшие жен-японок, оставив свои тесные японские офисы, могли перевести дух. По идее, в этой компании кроме нас с сестрой могли быть и другие дети-полукровки, однако мы с ними почти не сталкивались — то ли они уже выросли, то ли родители отправили их за границу. И в тот Новый год других детей в поселке не было.
В канун Нового года мы всей семьей отправились покататься на лыжах и на обратном пути заглянули на горячий источник. Придумал это, конечно, отец, большой любитель шокировать своим присутствием публику, не ожидавшую увидеть в таком месте иностранца.
Там были речка и открытый общий бассейн посередине, а по бокам — отделения для мужчин и женщин. Женскую половину закрывала от чужих глаз бамбуковая изгородь. Не успели мы раздеться, как услышали шепот:
— Эй! Глянь, какая девочка!
— Просто кукла!
Женские голоса доносились отовсюду — из раздевалки, из коридора, из поднимавшегося над водой пара. Старухи без стеснения рассматривали Юрико, молодые тетки в изумлении толкали друг друга локтями. Дети тоже старались подойти поближе и, разинув рты, глазели на мою голую сестру.
Юрико, привыкшая с малых лет ловить на себе чужие взгляды, разделась, ничуть не стесняясь. Тело у нее было еще детское, без намека на грудь. Маленькое белое личико — вылитая кукла Барби. Мне казалось, что на ней — маска. Вопреки моим ожиданиям, Юрико, привлекая всеобщее внимание, аккуратно сложила одежду и по узкому коридору направилась в бассейн.
7 
