ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Ваша до рассвета

Классный романчик! Читать! >>>>>

Жестокость любви

Почти вся книга интересная. Только последние 15-20 страниц не очень. >>>>>

Больше, чем гувернантка

Понравился роман, но немного скомканный конец ...жаль ..задумка хорошая >>>>>

Игры на брачном ложе

Мне понравилось Не много нудновато начало, а дальше на одном дыхании Этот роман лучше чем история... >>>>>




  95  

Много времени у него это не заняло.

— То есть как от меня избавиться?

— Прости.

— Нет. — Он не обиделся. — Вы правы. — Он вяло поиграл со сдутым мячом. — Вы правильно делали, что думали об этом. В вашем положении мертвый еврей так же опасен, как и живой, а может, и хуже.

— И еще мне снился сон. — Сжимая в руке солдатика, Лизель подробно описала свой сон. Она собиралась еще раз просить прощения, но Макс перебил:

— Лизель. — Он дождался, когда она посмотрит на него. — Никогда не проси у меня прощения. Это я должен просить его у тебя. — Он окинул взглядом все, что она ему принесла. — Посмотри на них. Какие подарки. — Он взял в руку пуговицу. — А Роза сказала, что ты читала мне каждый день по два раза, а иногда и по три. — Теперь он смотрел на шторы, как будто видел сквозь них. Сел чуть повыше и промолчал с десяток безмолвных фраз. На его лице прокралась тревога, и он тоже признался девочке кое в чем. — Лизель? — Он чуть подался вправо. — Я боюсь, — сказал он, — что снова засыпаю.

Лизель твердо ответила:

— Тогда я тебе почитаю. А начнешь дремать, я буду шлепать тебя по щекам. Брошу книжку и буду тебя трясти, пока не проснешься.

Весь остаток дня и добрую часть вечера Лизель читала Максу. Он сидел в постели и впитывал ее слова, уже в сознании, до десяти часов с минутами. Во время короткой передышки Лизель подняла глаза от книги и увидела, что Макс спит. Встревожившись, она толкнула его книгой. Он проснулся.

Макс засыпал еще три раза. Дважды она его разбудила.

Следующие четыре дня он каждое утро просыпался в ее постели, потом — у камина, и наконец, в середине апреля — в подвале. Он окреп, избавился от бороды, вернулись огрызки веса.

Во внутреннем мире Лизель то было время великого облегчения. А во внешнем мире многое пошатнулось. В конце марта засыпали бомбами город под названием Любек. Следующим в очереди будет Кёльн, и вскоре дойдет до многих других немецких городов, включая Мюнхен.

Да, начальник стоял у меня за плечом.

«Сделай, сделай…»


Бомбы летели — и с ними я.

ДНЕВНИК СМЕРТИ: КЁЛЬН

Падшие часы 30 мая.

Не сомневаюсь, Лизель Мемингер крепко спала, когда больше тысячи самолетов пролетели к городу, известному под именем Кёльн. В итоге мне достались пятьсот человек или около того. Еще пятьдесят тысяч неприкаянно совались между призрачными грудами щебня, пытаясь понять, где какая сторона и где чьи обломки.

Пятьсот душ.

Я зацеплял их пальцами, будто чемоданы. Или закидывал за спину. На руках я выносил только детей.


К тому времени, как я закончил, небо было рыжее, как подожженная газета. Если приглядеться, можно было прочесть слова, заголовки реляций, описывающих положение на фронтах, и так далее. Как бы мне хотелось сорвать это все, скомкать газетное небо и отбросить прочь. Руки у меня ныли, и мне было нельзя рисковать и обжигать себе пальцы. Впереди еще столько работы.


Как и ожидалось, многие умерли мгновенно. Другие протянули чуть дольше. Мне нужно было посетить еще несколько мест, повидать разные небеса и собрать еще душ, и когда я позже вернулся в Кёльн — вскоре после того, как прошли последние самолеты, — мне случилось увидеть кое-что совершенно небывалое.

Я нес обуглившуюся душу девочки-подростка и поднял мрачный взгляд наверх, где небо теперь было сернистым. Рядом — группа девочек лет десяти. Одна крикнула:

— Что это там?

Вытянула руку и показала пальцем на черный предмет, медленно валившийся с неба. Сначала он был черным пером, вьющимся, парящим. Или чешуйкой пепла. Потом стал больше. Та же девочка — рыжая, в конопушках, как и положено, — опять подала голос, на сей раз более горячо.

— Да что это там?

— Это мертвец, — предположила другая девчушка. Черные волосы, хвостики, косой пробор посередине.

— Нет, это бомба!

Но для бомбы оно падало слишком медленно.

Юная душа еще немного тлела у меня на руках, а я прошел следом за ними еще несколько сот метров. Как и девочки, я не сводил глаз с неба. Меньше всего мне хотелось бы смотреть на такое одинокое лицо моей ноши. Красивая девочка. Теперь вся смерть у нее впереди.

Как и девочек, меня застал врасплох метнувшийся к нам голос. Это рассерженный отец загонял детей домой. Рыжая возразила. Точки ее конопушек вытянулись в запятые.

  95