Нет, окончательное возвращение Цезаря чревато неприятностями. Аврелия была в этом твердо убеждена. Впрочем, она не портила себе настроение тревожными ожиданиями, а получала от жизни удовольствие, не слишком тревожась ни за здоровье своих маленьких аристократиков, ни за язык, на котором они щебечут. В конце концов, разве не так же обстоит дело на Палатине и в Каринах, где женщины доверяют детей нянькам со всех концов света? Разница в том, что там никто не знает, к чему это приведет; дети становятся умелыми притворщиками, склонными открывать душу не матерям, которых мало знают, а совсем другим женщинам.
Впрочем, маленький Юлий Цезарь был совсем особенным ребенком и при этом весьма трудным; даже неглупая Аврелия предвидела большие неприятности, ибо посвящала достаточно много времени раздумьям о способностях сына. В гостях у Юлии она призналась ей и Элии, что этот малыш сводит ее с ума; теперь она радовалась, что проявила тогда слабость, поскольку результатом явилось предложение Элии отдать ребенка на воспитание учителю.
Аврелия, как и все, слыхала о существовании исключительно одаренных детей, однако давно уже решила, что такие рождаются не у сенаторов, а в гуще простонародья. Родители малолетних умников часто обращались к ее дяде и отчиму Марку Аврелию Котте с просьбой помочь своим необыкновенным детям сделать первые шаги в жизни с большим толком; за это родители и отпрыск будут обязаны ему по гроб жизни. Котте такие просьбы приходились по душе, поскольку ему нравилась мысль, что он и его сыновья смогут пользоваться преданностью облагодетельствованных ими одаренных свыше существ. При этом Котта был человеком практичным и разумным; как-то раз Аврелия подслушала, как он говорил Рутилий, своей жене:
— К сожалению, дети не всегда оправдывают возлагаемые на них надежды. Либо огонек сразу начинает гореть слишком ярко и преждевременно гаснет, либо их захлестывает тщеславие и самоуверенность, чреватые крахом. Некоторые, правда, оказываются полезными. Такие дети — сокровища. Именно поэтому я никогда не отказываюсь помогать родителям.
Аврелия не знала, как Котта и Рутилия относятся к собственному одаренному внуку юному Цезарю, поскольку не рассказывала им о его способностях и вообще старалась скрывать от них мальчика. Собственно, она прятала юного Цезаря почти от всех. Его таланты повергали ее в трепет и заставляли втайне мечтать о его ослепительном будущем. Однако куда чаще это становилось для нее причиной глубокого уныния. Если бы она знала все его слабости и недостатки, то легко бы их исправила. Но кто может похвастаться, что знает душу ребенка, которому еще не исполнилось и двух лет? Прежде чем позволить ему удовлетворять жизненное любопытство, Аврелия хотела лучше разобраться в его натуре, почувствовать себя в его обществе более уверенно. Она никак не могла избавиться от опасения, что ему не хватит силы и решительности, чтобы не растерять задатки, щедро отмеренные ему природой.
Сын отличался чувствительностью — это ей было известно. Обескуражить его не составляло ни малейшего труда. Однако он быстро приходил в себя. Природа наделила его жизнерадостностью, какой сама Аврелия никогда не обладала. Его энтузиазм был воистину безграничным, мозг работал так стремительно, что впитывал информацию, как огромная рыба, способная выпить море, в котором живет. Больше всего Аврелию беспокоила его доверчивость, стремление маленького Цезаря подружиться с кем угодно, его нежелание прислушиваться к ее наставлениям помедлить и поразмыслить получше, понять, что мир существует не только для того, чтобы удовлетворять его желания, ибо вмещает немало опасных людей.
Одновременно она понимала, что такое копание в душе малыша не имеет смысла. Хотя ум мальчика мог переварить невероятно много, но жизненного опыта ему недоставало. Пока юный Цезарь представлял собой всего лишь губку, впитывающую любую влагу, в которую погружался; если же субстанция оказывалась недостаточно жидкой, он принимался за нее, стараясь довести до необходимой кондиции. Конечно, у него имелись недостатки и слабости, но Аврелия не знала, носят ли они постоянный характер или же являются всего лишь проходящими фазами ответственного процесса познавания. К примеру, он был неотразимо очарователен и, зная это, пользовался своей неотразимостью, подчиняя людей своей воле. Его беспомощной жертвой становилась среди прочих тетушка Юлия, неспособная противиться его уловкам.