174 
– Но вы вернулись на родину с триумфом и заняли принадлежащий вам трон, ваше величество, – вмешалась Дизайр. – Я хорошо помню то время. Я вместе с родителями находилась в гуще встречавшей вас толпы. Видела, как вы вместе со своими сторонниками въезжали в Лондон. У меня остались в памяти развевавшиеся на ветру знамена и звуки фанфар. Мне никогда не приходилось видеть такое количество людей – все улицы и балконы были переполнены вашими подданными. Как они радовались, приветствуя ваше возвращение на родину.
– Да. Этот день стал памятным и для меня, – согласился Карл. – А ваше возвращение, Тренчард, оказалось иным. Не правда ли?
В темных глазах Моргана появился холод.
– Когда я узнал, что лишился Пендаррена, что в имении хозяйничает другой человек, мне стало и обидно, и горько. У меня не было денег, чтобы тягаться с Уиндхэмом. Я был лишен поддержки влиятельных людей. В результате мне не оставалось ничего другого, как сказать самому себе, что я не смогу обеспечить себе выживание честным путем. Я считал, что у меня нет выбора, – если меня лишили законных прав на владение землей, почему нужно уважать такие законы? По этим законам у меня отняли все, что должно было принадлежать только мне.
– Предположим, то время вернулось назад. Какой выбор сделали бы вы теперь? Могли бы вы снова ступить на путь разбоя?
Морган молчал. Дизайр крепко сжала ему руку, как бы предупреждая, что он не должен горячиться в этот, может быть, самый важный в жизни момент и найти подобающие слова.
– Вы задали трудный вопрос, ваше величество, – ответил Морган. – Может быть, я поступил бы точно так же. Ни один человек не знает все про себя и не может наверняка быть уверенным в своих будущих поступках.
Карл улыбнулся.
– Мне импонирует ваша честность, Тренчард. Не каждый на вашем месте позволил бы себе подобные откровения.
Карл повернулся к Дизайр.
– Вы просили меня воспользоваться моей прерогативой и помиловать Моргана Тренчарда. Считайте, что я удовлетворил вашу просьбу, мисс Гилфорд.
Потеряв голову от счастья, Дизайр чуть было не бросилась с объятиями к Моргану. Она так истосковалась за все время их разлуки, и только присутствие короля заставило ее сдержать свои чувства.
– А что будет с Енохом Ходжесом, ваше величество? – спросил Морган.
– Ходжес тоже помилован.
– Благодарю вас, ваше величество.
Морган встал и поклонился королю, сохраняя спокойствие и достоинство.
– Что касается Пендаррена, – продолжал король, – это сложный вопрос. Пока я не могу решить его. Видите ли, когда я вернул себе трон, ваше поместье, как и многие другие, было разорено. Пашни заросли сорняками. Никто из законных наследников не заявлял о своих правах. Тогда я отдал поместье лорду Уиндхэму в знак признательности за его преданность моему отцу.
– Но Морган не мог заявить о своих правах, потому что находился в то время далеко от Англии, – возразила Дизайр.
– Сейчас поздно говорить об этом. Я отдал поместье другому человеку. А Стюарты, как вам известно, верны своим обещаниям.
Дизайр промолчала. Она хорошо помнила эти слова. И вместе с тем несомненно, что Морган, будучи помилованным, в конечном счете, тоже имел право на свою собственность.
– Я очень признателен вам, ваше величество, – сказал Морган, – но в настоящее время, пожалуй, я и сам не захотел бы возвращаться в Пендаррен, даже если бы вы вернули мне законные права на наследство.
– И что же помешало бы вам сделать это, Тренчард?
– Бродячая жизнь меняет человека, – ответил Морган. – Теперь я начинаю думать, что жизнь сквайра, проживающего в провинции, наверное, показалась бы мне скучной. И к тому же…
– Продолжайте, – настаивал король.
– Сплетни распространяются быстро. Доберутся они и до Корнуолла. Когда мои соседи узнают, что в прошлом я был разбойником с большой дороги и меня ждала виселица в Тайберне, то мне будет нелегко общаться с ними. А что я скажу в свое оправдание?
Король с удивлением посмотрел на него.
– Никогда бы не подумал, что вы принадлежите к числу тех, кто может испугаться злых языков.
– Я думаю не о себе, а о своей жене, – пояснил Морган. – Такой скромной и воспитанной женщине, как она, пришлось бы испытывать большие страдания, если бы ее соседи…
– Ты говоришь о жене? – Потрясенная услышанным, Дизайр застыла с широко раскрытыми глазами. Даже непроницаемое лицо Карла как-то смягчилось.
174 
