Последние отзывы

  3  

– Сейчас позвоню в отделение, дежурному врачу, – ответила педиатр. – Сказали, что место найдется.

Когда ей ответили, у докторши изменилось выражение лица и манера разговора.

– Вениамин Андреевич? – с придыханием, заискивающе-любезно произнесла она. – Здравствуйте. Это Лидия Ивановна из детской поликлиники. Да, да! – Она выслушала с благоговением, что ей говорят. – Ах, значит, Ирэна Альбертовна вам уже звонила. Ну и прекрасно! Да, у меня тут особый мальчик.

Врач странным взглядом посмотрела на Вику, прижимающую к себе Степана, и пояснила, как показалось Вике, специально для нее:

– Похоже, что у ребенка сложная патология. Да, анализы сделали. Три года. Хорошо. Ждем! – Она положила трубку и улыбнулась. – Вот все и уладилось! У них как раз место есть, за вами сейчас машину пришлют, а я напишу направление.

– Да мы сами можем добраться, вы скажите куда, – ответила Вика.

– Нет, нет! – проявляя чудеса заботливости и еще больше испугав этим Вику, возразила доктор. – Сейчас за вами приедут.

– Нам надо вещи собрать, – пролепетала Вика.

– Вы одни живете?

– С мамой.

– Вот вы ей позвоните, пусть она все необходимое привезет, – пододвигая к Вике телефон, предложила Лидия Ивановна.

Все дальнейшие события развивались слишком стремительно и как-то нереально, как в странном интеллектуальном кино для «круто умных», как называла это ее подруга Ольга.

– Этот фильм мы смотреть не будем, он для круто умных, а я на таких даже не претендую! – говорила она.

Вика никак не могла сообразить, что ее удивляет и настораживает в происходящем, не укладывается в обычную логику. Холодея от ужаса, она подумала, что у Степки обнаружили что-то очень серьезное, о чем ей, матери, врач даже не решилась сказать, и именно поэтому развили такую бурную деятельность, окружив ненормальным вниманием.

В ожидании машины и пока врач писала и заверяла у начальства направление в больницу, их со Степкой отвели в соседний кабинет, где сидела улыбчивая медсестра и заполняла какие-то бланки. Понемногу приходя в себя от первого потрясения и автоматически отвечая на бесконечные Степкины вопросы, Вика подумала: «С чего столько внимания нам? Почему нельзя и вещи-то собрать? Даже если у Степана очень серьезное заболевание, кому сейчас в обычной государственной поликлинике до этого дело? Он же не сын президента или депутата какого! Я понимаю, если бы инфекционное что-то, а не почки! Что вообще происходит или они тут просто очень заботливые врачи?»

– Викуся! – говорила ей мама. – У тебя мозги работают, как у профессионального следователя. Почему ты не пошла в юридический?

– Ну да, чтобы стать опером с Петровки! Очень романтично! – смеялась в ответ Вика.

– Да с тобой ни один детектив смотреть невозможно, ты уже вначале знаешь, кто злодей и в чем интрига!

– Нет, спасибо, я отлично чувствую себя бухгалтером! Кстати, в бухгалтерии логики больше, чем в любом детективе, – пока сведешь все цифры, помня про каждую запятую, каждую бумажку и копейку, таким следователем станешь!

Понять, что ее тревожит и не дает покоя в откровенно странном поведении медперсонала, Вика не успела. Через час в кабинет стремительно влетел невысокий, пухленький мужчина лет тридцати, одетый в белый халат.

– Ну, где у нас тут мальчик? – жизнерадостно спросил он.

– Мальчик – это я! – ответил Степан.

– Прекрасно, прекрасно! – чему-то радовался доктор.

Он сел на стул и притянул к себе за руку Степана.

– Что болит? – спросил он.

– Ничего! – бодро, в тон доктору, ответил Степан.

– Вот и хорошо!

Он погладил Степку по голове и посмотрел на Вику:

– Для трех лет он очень крупный мальчик.

– Через неделю ему будет четыре, – пояснила Вика.

– Ну что ж, идемте! Машина ждет, – хлопнув себя ладонями по пухлым ляжкам и поднявшись, сказал он.

Вика уже не спорила.

Ей казалось, что какой-то неведомый режиссер закручивает и закручивает непонятный сюжет и она, находясь внутри фильма, даже не подозревает, по каким правилам развивается сценарий.

Все происходило очень быстро. Степана положили в отдельную палату, а Вику привели в ординаторскую, и Вениамин Андреевич задавал ей массу вопросов, еще больше озадачивших ее все той же нелогичностью.

Почему-то он спрашивал: кем и где она работает, кто ее родители, есть ли наследственные болезни, какие наследственные болезни были у Степкиного отца и так далее. Нет, он, конечно, объяснял, почему спрашивает: мол, необходимо выяснить, не наследственное ли это. Ну ладно, это понятно, но какое отношение к Степкиной болезни имеют места работы ее и ее родителей и замужем ли она? Выйдя из ординаторской, Вика так и не смогла отделаться от непонимания и устойчивого чувства тревоги.

  3