Но не менее важным для надзирателей из Пентагона было то, чего Коннор не делал. Он не строил собственных планов. Не плел интриг. Не был пустым мечтателем. Достаточно было взглянуть на его обвислые щеки, мешки под глазами и кривобокую походку, и сразу становилось ясно: этот к славе не рвется. Именно такой человек устраивал всех — сугубо конфиденциальная личность, будет руководить деятельностью «Дивизии», пока та не умрет тихой, скрытой от посторонних глаз смертью.
К тому же Фрэнк Коннор никогда не высказывал несогласия. По крайней мере вслух. Однако при всем том у Коннора имелись собственные идеи о будущем опального агентства — и преждевременная смерть «Дивизии» отнюдь не входила в его планы. Вопреки провалу в Швейцарии, он продолжал верить в будущее своей организации. И, несмотря на то что думали о Конноре его гораздо лучше одетые, причесанные и информированные боссы, он таки мечтал. И да, интриговал. И да, у него были свои планы. Коннор считал, что «Дивизия» не умерла, а просто взяла передышку, набирается сил и только ждет шанса вернуть себе былую славу.
Шанс Фрэнка Коннора.
Пора выходить из тени.
— Есть у вас информация о медицинской конференции, ради которой он якобы приехал? — спросил он.
— У них есть сайт в Интернете, — ответил Эрскин. — Я выбрал самое главное. Взгляните.
Коннор изучил титульный лист. «Международная терапевтическая ассоциация, 21-й ежегодный конгресс».
— Что в этой конференции такого важного, что выманило Рэнсома из его любимого полевого госпиталя?
— Он основной докладчик. Должен выступать завтра утром.
Коннор нашел расписание конференции. «Лечение детских болезней, вызванных паразитами».
— Боюсь, я тут ничего не пойму. Где, вы сказали, он остановился?
— В отеле «Дорчестер».
— Неплохо, — сказал Коннор и поднял бровь, продолжая переворачивать страницы. — Сколько у нас там людей?
— В Лондоне? Четверо, но один в отпуске.
— Четверо? Вы что, смеетесь?
Коннор покачал головой. Лондон — столица европейской разведки. Год назад «Дивизия» могла похвастаться шикарными офисами неподалеку от американского посольства на Гроувенор-сквер, со штатом из двадцати постоянно работающих профессионалов и еще двадцати контрактников, готовых явиться по первому зову.
— Немедленно верните из отпуска этого сукина сына и учтите, я не шучу. Организуйте посменное круглосуточное наблюдение за отелем Рэнсома. Двое дежурят, двое отдыхают. Пусть через час доложат, что прибыли на место. И подумайте, где можно раздобыть еще людей. Свяжитесь с Берлином и Миланом. Там кто-то должен быть.
— Понятно, — сказал Эрскин.
Питер Эрскин — тридцатилетний, бледный, сухопарый, как бегун, с темными волосами, зализанными с помощью пригоршни геля, и хитроватыми голубыми глазами, от которых ничего не могло укрыться. Шпион в третьем поколении. Частная школа в Дирфилде, потом Йель, стипендия Фулбрайта, в придачу член тайного университетского общества «Череп и кости». Его дед во время Второй мировой войны работал с Алленом Даллесом в Швейцарии, а отец был заместителем начальника оперативного управления, когда будущий 41-й президент США Джордж Буш-старший в середине семидесятых занимал пост директора ЦРУ в Лэнгли. Эрскин был как бы шелковым чехлом для наждака Коннора. Проблеск горностаевого меха, чтобы убедить приезжих сановников с Капитолийского холма, что «Дивизии» можно доверять.
Коннор бросил бумаги на стол:
— Итак, он проделал весь этот путь из африканской глуши только для того, чтобы произнести речь о тропических паразитах кучке богатеньких докторишек? Меня этим не купишь. Он должен знать, что мы не сводим с него глаз. Она его наверняка об этом предупреждала. Зачем же ему себя компрометировать? Он здесь по другой причине.
— Я проверил у организаторов конференции, — сказал Эрскин. — Рэнсома пригласили три месяца назад. Они оплатили авиабилет и проживание в гостинице.
— Нет, — сказал Коннор, скрестив руки на бочкообразной груди и пристально глядя на своего заместителя. — Все дело в ней.
Упоминать имя необходимости не было. Речь шла об Эмме Рэнсом.
Коннор подошел к окну. Офисы «Дивизии» были перемещены в неприметное здание на Тайсонс-Корнер, в окраинный городской комплекс, расположенный в пятнадцати милях к юго-востоку от Вашингтона. «Дивизия» делила здание с Внутренней налоговой службой США и Палатой мер и весов. Со своего насеста на втором этаже Коннор взирал на ничем не примечательный отрезок виргинского асфальта и авторемонтную мастерскую. Да, это мало походило на мемориал Линкольна с Зеркальным прудом.