Есть любовь и сильная, но любителей клубнички ждет разочарование
102 
Полковник поднял руку, прикрываясь от яркого света, и только сейчас сообразил, что с фурой нет джипа сопровождения.
– Где они, мать их?.. Нарушают, накажу.
Фура, катившаяся медленно, вот-вот готовая остановиться, внезапно взревела двигателем и рванулась вперед. Полковник среагировал первым. Он был не из тех людей, которые удирают, успел выхватить пистолет и броситься на землю прямо между колесами фуры. Станчика и Когтя фура припечатала к джипу. Двигатель заглох.
Полковник выкатился из-под колес, передергивая затвор пистолета. Когда он оказался на подножке машины, кабина была пуста. Полковник озирался по сторонам, не понимая, что происходит, куда подевались водитель и охранник. «Они что, уроды, наркоты обожрались?! Кончу, кончу их!»
И тут прозвучал выстрел. Пуля вошла Полковнику в плечо правой руки, пистолет упал в щебень. Второй выстрел пришелся в ногу. Полковник упал и только теперь увидел того, кто стрелял, вспомнив человека, подходившего к его столику в ресторане «Врата дракона».
– В своих, в афганцев, стреляешь?
– Раньше мы, может быть, и были своими.
– Это нечестная игра.
– Это игра без козырей, Полковник, – произнес Сиверов, – у меня козырей не было, но я выиграл.
Полковник, корчась, полз к пистолету.
Глеб поднял оружие:
– Я тебе даже застрелиться не позволю.
* * *
Звонок разбудил генерала Потапчука на рассвете.
– Слушаю, – сказал Федор Филиппович, уже предчувствуя, кто звонит.
– Вы, Федор Филиппович, говорили, что без козырей играть невозможно.
– Я говорил, тяжело играть, Глеб, – напомнил Потапчук.
– Так или иначе, но я выиграл. И поверьте, Федор Филиппович, карты не передергивал. Свяжитесь с белорусскими коллегами, все произошло на территории сопредельного государства, в тридцати километрах от границы. Полковник ранен, но жив, Станчиков и Коготь мертвы. Как вы понимаете, я дожидаться никого не стану. Товар в пеноблоках.
– Так ты мент? – прошептал прикованный к бамперу за здоровую руку Полковник.
– Ни хрена ты не понимаешь! Меня вообще нет, – и Сиверов исчез в предрассветном лесу.
102 
