130 
– Шагай, собака, пошел, – Аслан вновь толкнул Стробача в плечо, на сей раз несильно. Видимо, шутка юмора ваххабитского Петросяна сделала его «на одын сэкунд» чуточку добрее.
Вместе с Асланом конвоировать их отправились еще двое джигитов. Только главный джигит в спортивном костюме и офицерском ремне остался у крыльца. К двухэтажному дому было пристроено одноэтажное, сарайного типа кирпичное же строение, скорее всего, гараж или мастерская. К нему они и направлялись, пересекая двор.
Очень неприятно засосало под ложечкой. Как всегда в таких ситуациях, у Мазура обострилось чутье, и он понял что дела их – хреновее некуда. Ведь известно, что собака всегда чувствует, когда ее ведут убивать. Мазур поймал себя на том, что совсем не хочет умирать на этом дворе от рук горячих кавказских парней. У него в этой жизни была тысяча возможностей умереть более достойно. И еще будут…
Его шанс – наручники. Вернее, умение от них избавляться. Будем надеяться, ваххабиты эти трюки видели лишь в кино в исполнении всяких джеки чанов, и им даже в голову не придет, что фокус способен повторить не слишком-то молодой пленник, испуганно втягивающий голову в плечи. На этом можно построить внезапную игру…
Попытаться сейчас? Незаметно этого не сделаешь, тут расчет может быть только на одно: джигиты не сразу поймут, что же такое вытворяет пленник со своими руками. Нет, момент не подходящий. А будет ли лучше? Кто его знает. Но и панике поддаваться нельзя. Действовать надо только наверняка. Если сорвется, второй попытки не дадут.
Аслан распахнул железную дверь, вошел внутрь. Толчками в спину конвоиры дали понять пленникам, чтобы те топали следом, не стояли, как ослы.
Ну да, гараж. Большой, машины три поместятся. Стоит, правда, только одна, да еще и знакомая. Серая «мазда». Вот кто пас его по Киеву перед встречей с журналистом! Аслан обошел ее, спустился в автомобильную яму.
Яма оказалась с секретом, вернее, с железной же дверцой в ее торце. За дверью обнаружилась лестница, освещенная встроенными в стену полукруглыми лампами. Аслан шел впереди пленников, двое конвоиров – позади. Мазур непонятно для чего считал ступени. Насчитал шестнадцать. Если удастся вырваться, чтобы взбежать по ним – потребуется около двух секунд.
Когда прошли лестницу до конца, то очутились в коротком освещенном коридоре, с еще одной дверью, настежь распахнутой. Следом за Асланом Мазур и Стробач шагнули внутрь…
Под потолком горели две мощные лампы в металлической оплетке. Они освещали довольно просторное помещение с бетонными стенами, полом и потолком. Возле дальней стены стоял верстак с большими слесарными тисками, рядом с ним – сверлильный и токарный станки. Наверное, помещение используют и как мастерскую. Но не только: то-то на полу заметны подозрительные пятна, которые явно пытались замывать, а в результате размазали по бетону еще больше.
Здесь сногсшибательно и аппетитно пахло жареным мясом. Не удивительно. У дальней стены находился стол, за которым в вертящемся офисном кресле с высокой спинкой сидел еще один джигит – довольно молодой, с гладко зачесанными назад черными волосами, с тяжелым подбородком и сломанным носом. Перед ним стояло блюдо с дымящейся грудой жареного мяса. В мясо был воткнут охотничий нож. Сей натюрморт на столе дополняли раскрытый ноутбук, настольная лампа, короткоствольный автомат (похоже, «узи»), чайник и пиала. Между прочим, наряду с ароматом жареного мяса Мазур уловил еще и сладковатый запашок анаши.
Аслан подошел к столу, присел на его край и, показав рукой на пленников, что-то сказал. Человек за столом, который сидел, откинувшись на спинку кресла, и поворачивался на кресле влево-вправо, коротко кивнул и бросил что-то отрывистое, односложное.
Один из стоявших за спиной у Мазура и Стробача конвоиров направился к стене, вдоль которой стояло несколько стульев, взял два и поставил их напротив стола. В четырех шагах от стола, автоматически отметил Мазур. Далековато, конечно. Будь ты даже спринтером-рекордсменом – не успеешь допрыгнуть быстрее, чем потребуется джигиту за столом, чтобы схватить со стола автомат и срезать тебя очередью. Потому как этот дух за столом меньше всего похож на растяпу, а более всего похож на человека, который с автоматом не расстается никогда, даже в туалете и уж тем более во время сна. Ну да, ему примерно около двадцати пяти, стало быть, дите войны, лет с двенадцати нигде ничему не учился, только убивать и выживать. И уж эту науку освоил в совершенстве, раз все еще жив. А не успеет выстрелить сам – поможет кто-нибудь из подельничков…
130 
