101 
Черт, опять эта Лорен!
— Привет, — тихо проговорила она, не понимая, что еще сказать.
— Привет, — так же тихо и неуверенно ответил он!
«Зачем он пришел? — гадала Дорси. — Хочет отомстить? Унизить меня? Да разве возможно большее унижение?»
Адам указал на дверную табличку с надписью: «Дорси Макгиннес, МП».
— Можно узнать, что значит МП? — спросил он, и на губах его мелькнула тень улыбки.
Дорси судорожно выдохнула воздух — только сейчас она заметила, что задержала дыхание. Кажется, он не намерен вцепляться ей в горло, Или унижать. Или обвинять во лжи. Кажется, он хочет…
Может быть, она поспешила проститься с надеждой?
— Это значит «Мрак Полный», — охрипшим от волнения голосом ответила она, подойдя к двери и снимая пластмассовую табличку. — Точное и исчерпывающее описание моей жизни в последние несколько недель.
С этими словами она бросила табличку в коробку с барахлом. Незачем ей здесь оставаться. Много-много лет спустя Дорси покажет ее внукам (а будут ли внуки? Интересный вопрос…) и скажет: «Смотрите, детки, было время, когда ваша бабушка преподавала в колледже!»
Адам глубоко вздохнул, не отводя от нее глаз.
— Почему ты ничего мне не сказала? — спросил он тихо. Очень тихо. Но вопрос этот громом прогремел у нее в ушах.
Дорси открыла рот — и снова закрыла, ибо понятия не имела, что ответить.
Оттолкнувшись плечом от косяка, Адам вошел в кабинет. Как ему это удалось, непонятно — Дорси и одна-то в этой комнатушке с трудом помещалась. Каким-то чудом сумел прикрыть за собой дверь. Прислонился к столу, где сиротливо маячили ее ноутбук и настольная лампа. Скрестил руки на груди, поднял на Дорси задумчивый взгляд.
Температура в кабинете внезапно подскочила до небес. Снаружи шел снег, а здесь извергался огонь и лились потоки раскаленной лавы. Стало так жарко, что Дорси захотелось немедленно сорвать с себя одежду и…
Нет, с этим лучше подождать.
— Тебе не жарко? — вдруг спросил Адам.
И он о том же!
Он скинул куртку и бросил ее на спинку кресла, которое Дорси отодвинула в угол. Туда же отправил и рубашку. Закатал рукава свитера, провел обеими руками по влажным волосам. И снова поднял на нее выжидающий взгляд.
— Зачем ты сюда приехал? — спросила она.
— Твоя мать сказала, что ты здесь.
— Ты разговаривал с Карлоттой?
Он кивнул.
— Сначала я поехал к тебе домой. Карлотта сказала, что ты здесь, собираешь вещи. — Адам мотнул головой в сторону полупустой коробки. — Это Ганди? — спросил он, заметив фотографию в рамке.
Дорси кивнула.
— Я фанатка пассивного сопротивления.
— Поэтому ты мне не звонила?
Она ошарашенно уставилась на него.
— Звонила много раз! Тебя никогда не было на месте, и я решила, что ты не хочешь меня видеть.
— Я очень хотел тебя видеть, — возразил он. — Но решил подождать, пока не уляжется шумиха вокруг Лорен Граб л-Монро. Тебе и без того нелегко приходилось, и мое появление только бы все усложнило. Я подумал, что тебе — нам обоим — стоит немного подождать.
Дорси подняла на него тоскливые глаза. «Знал бы ты, как мне тебя не хватало!» — хотела воскликнуть она, но вслух сказала только:
— Напрасно ты так долго ждал.
Долго, очень долго он смотрел на нее и молчал. И Дорси, кажется, догадывалась, о чем он думает.
— Ты использовала меня, Дорси?
Она замотала головой:
— Нет, никогда! Линди все поняла неверно!
Он тяжело вздохнул:
— Ты бы видела, как она рвала и метала, когда поняла, что судить тебя не за что.
Дорси невольно вздрогнула: она понимала, что Линди может стать опасным противником.
— Не знаешь, не наняла она каких-нибудь мафиози, чтобы они… ну, скажем, переломали мне ноги?
Адам рассмеялся.
— Один раз я слышал, как она говорит по телефону с человеком по фамилии Корлеоне…
— Правда? — недоверчиво воскликнула Дорси.
— Но это оказался поставщик виски.
— А-а…
И снова — долгое напряженное молчание.
— Почему ты ничего мне не сказала? — снова спросил он. — Мак, я думал, мы с тобой друзья. Нет, куда больше, чем друзья. Почему же ты не сказала мне правду?
— Я пыталась, — призналась она. — Несколько раз хотела признаться. Но всякий раз, как только открывала рот…
— Ну?
Дорси вздохнула.
— Передо мной возникала такая ясная и пугающая картина, что я не отваживалась сказать ни слова.
— Какая картина?
101 
