Капец
112 
Не стал он посвящать в свое открытие и царя Петра, так как знал, что государь к нему не благорасположен, а значит, даже такое щедрое подношение самодержцу вряд ли что изменит.
Монах-алхимик вернулся во Францию (странно, что гетман отпустил его живым-здоровым; наверное, надеялся на продолжение сотрудничества), а тайный серебряный рудник заработал на полную мощность. Именно он сделал Ивана Мазепу самым богатым человеком в Европе.
На руднике трудились только забитые безграмотные волохи, как случайно выяснил Полуботок, которые были выкуплены из турецкой неволи и которые не знали никаких языков, кроме родного. Куда они потом исчезли после Полтавской битвы, когда Мазепа сбежал за границу, можно было лишь догадываться…
Кроме своей миссии в Лондоне и встречи с Орликом в Париже, сыновья должны были отыскать во Франции и монаха-алхимика. Полуботок очень на это надеялся.
«Найдете монаха, – сказал он Андрею и Якову, – сулите ему золотые горы. Дадим ему все, что попросит. Хоть сказочную скатерть-самобранку. Но привезите его сюда. Если не захочет ехать… что ж, тогда попробуйте выведать, где находится серебряный рудник. Ну а ежели и тут у вас не получится, то доставьте его на Украину в мешке, в ящике… в чем угодно! Но самое главное: случись, что вас захватит царская стража, убейте его».
Принимать крайние меры не пришлось. Монах охотно согласился поехать вместе с сыновьями Полуботка. Наверное, Мазепа был очень щедр к нему. К тому же Яков, который знал, кто такие алхимики и что их больше всего прельщает, посулил монаху оборудовать просторную лабораторию, где он мог бы безбоязненно и беспрепятственно проводить свои опыты по поиску философского камня…
Хутор охраняли казаки Черниговского полка. Это были надежные, проверенные люди. Они быстро разожгли огонь в камине, а Потупа выставил на стол вино и снедь, которую гетман захватил с собой. Полуботок сел в кресло с высокой спинкой и сказал старому запорожцу:
– Веди его сюда…
Монах был тощим и каким-то взъерошенным – словно мартовский кот. Завидев гетмана и сразу определив его статус, он выдал гневную тираду по-французски, в которой жаловался на все подряд: и на плохо приготовленную пищу, и на скверное вино, и на грубое обхождение, но самое главное – на то, что до сих пор ему не предоставили обещанную лабораторию, и он изнывает от безделья.
– Садитесь, святой отче, – любезно пригласил Полуботок на французском языке, будто и не услышав гневного панегирика. – Не согласитесь ли отужинать со мной?
Монах запнулся на полуслове и озадачено посмотрел сначала на своего визави, а затем на стол, накрытый возле камина. Три бутылки дорогого вина и гора деликатесов быстро привели его в благодушное настроение, и алхимик не стал кочевряжиться и изображать из себя обиженного. Он шустро устроился напротив гетмана и без лишних слов (правда, какую-то молитву монах все же пробормотал себе под нос) принялся набивать свой отощавший желудок, запивая еду такими порциями вина, что Полуботок диву давался.
Вскоре тепло от огня снаружи и от доброй романеи изнутри привели монаха-алхимика в отменное расположение духа. Допив свой кубок, он звучно отрыгнул и сказал:
– Пардон… Мсье, а вы кто?
– Гетман, – ответил Павел Леонтьевич.
– О-о… – Монах встал и поклонился. – Ваше высочество, простите, не знал…
– Сидите, сидите, святой отец. У меня есть к вам один очень серьезный вопрос. Но прежде вы должны знать, что все гарантии, полученные вами, остаются в силе. Лабораторию мы уже готовим. Только извольте дать перечень необходимого оборудования и материалов. Кое-что, я знаю, вы привезли из Франции. Но остальное придется заказывать в Европе. Сами понимаете, у нас наука пока не на должной высоте…
– Да-да, понимаю…
– А вопрос мой будет следующим: где находится серебряный рудник, который вы открыли по поручению гетмана Мазепы?
Монах смешался. Он покраснел – что было удивительно наблюдать на его бледных ланитах – и заерзал в кресле, как провинившийся бурсак.
– Ваше высочество… м-м… это никак нельзя… – промямлил он, пряча глаза. – Я не могу вас сказать, не имею права.
– Почему?
– Я дал клятву гетману Мазепе сохранить все втайне.
– Как правопреемник гетмана, я освобождаю вас от этой клятвы.
– Но я поклялся на кресте!
– Что ж, это обстоятельство предполагает некоторые неудобства…
Полуботок встал, прошелся по горнице, задумчиво покусывая ус. Затем сел и, вперив в монаха тяжелый взгляд, молвил:
112 
