19 
* * *
Дерптский епископ ехал впереди в гордом одиночестве, и сыну Готарда Кетлера время от времени начинало мерещиться, что ветер под ногами коня священника дует не в ту же сторону, как по всей реке, а начинает кружиться вокруг него, вздыматься вверх и опадать обратно. Да и сам властитель западных берегов Чудского озера с кем-то явно разговаривал. Или он просто молился? Правда, за все время похода одинокий всадник не перекрестился ни разу.
Но вот епископ неожиданно натянул поводья и остановился, оглядываясь на собранный из крестоносцев головной отряд:
— Впереди первое из озер, господин кавалер, — сообщил он и указал на чахлые полупрозрачные заросли за невысоким сугробом. — Оно откроется сразу за ними. Но на этих озерах часто рыбачат местные чухонцы. Они могут нас увидеть.
— Пусть смотрят, — с кривой усмешкой кивнул командующий и громко обратился к дворянам: — Господа кавалеры, настало время дать возможность отличиться нашим оруженосцам. Пропустите их вперед, и пусть покажут, на что они способны.
Отряд замедлил шаг, разомкнулся, давая дорогу полусотне легко вооруженных всадников. Их кони не носили доспеха, сами воины из защитного снаряжения ограничивались только кирасами и, иногда, поножами. Но зато в руках у них красовались смертоносные длинные копья, а на поясах висели длинные мечи.
— Давай, Курт! — приободрил он проезжающего мимо де Лекса. — О нашем приходе в эти земли не должна знать ни одна живая душа!
Кони и люди, успевшие замерзнуть долгим зимним утром, с одинаковым удовольствием перешли на широкую рысь, разгоняясь над замерзшей рекой, и вихрем вырвались на широкий белоснежный простор озера Врево. Два темных пятна примерно в миле друг от друга на сахарно-чистом зимнем просторе не увидеть было невозможно, и конники, разделившись на два неравных отряда, ринулись в атаку, стараясь оказаться между чухонцами и недалеким от них лесом.
Рыбаки, занятые вытягиванием из проруби длинной сети и перебором улова, по сторонам особо не смотрели, и никакой опасности от утекающей в глухие необитаемые леса Пагубы не ожидали.
Первыми под удар попались двое рыбаков, занимавшихся своим делом на западной стороне озера. Определить их возраст было невозможно — длинные, но без седины, волосы и бороды у обоих свидетельствовали лишь о том, что они уже давно не дети, но еще и не старики. Распарившиеся, они скинули тулупы на спину понуро свесившей голову лошаденке, оставшись лишь в кожаных, до пояса, бахилах и коричневых холщовых рубахах с длинными рукавами. Мужики дружно тянули за веревку с множеством крупных узлов — уже затягивая снасть обратно под лед. На санях высокой серебристой горкой лежал свежий улов, и многие красноперые рыбешки все еще продолжали трепыхаться, не веря в свою близкую кончину.
— Ой, а это кто? — удивленно выпрямился один, увидев накатывающийся конный отряд только тогда, когда всадники уже огибали его немудреную повозку.
Вместо ответа один из воинов с восторженным выкриком вогнал граненый наконечник копья ему в грудь и промчался мимо, оставив холодное древко в теле еще стоящего на ногах, но уже мертвого человека. Второй рыбак, оглянувшись, успел отреагировать быстрее, поднырнул под копье и кинулся в сторону, бежать, перескочив через узкую установочную прорубь — но он был один, а оруженосцев, желающих показать удаль и мастерство, — больше десятка. Потому, вместо чистого поля, несчастный увидел перед собой сразу трех несущихся на него с копьями наперевес чужаков. От смертного ужаса он заорал во все горло и попытался остановить несущий гибель наконечник руками, и даже вроде смог отпустить его от груди вниз, но копье все равно вошло ему в живот, разрывая и выворачивая на лед внутренности, откинуло в сторону, прямо на прорубь. В чистой прозрачной воде, медленно уходя вниз, стали расплываться бурые кровавые разводы.
— Ты видел? Нет, ты видел? — громко спросил Курт де Леке, спускаясь со своего коня. — Я вогнал ему лэнс точно в сердце! Он рта раскрыть не успел!
Молодой воин поднял копье, в несколько рывков выдернул его из тела и принялся снегом счищать кровь.
— А мой как орал, ты слышал? — захлебываясь от восторга, отозвался другой оруженосец. — Он и крутился, и уворачивался, но я его все равно достал!
Остальные всадники, которым похвастаться оказалось нечем, просто столпились вокруг саней с рыбой и следили за происходящим у другого края озера. Там язычники услышали предсмертный крик, успели осознать опасность и кинулись врассыпную. Один по дикарской своей глупости даже заскочил в сани и принялся погонять лошадь — словно на повозке можно убежать от верхового.
19 
