— У вас хороший кофе, Горн! Где берете?
— Это подарок армейцев, герр советник. Нам с ними приходится часто встречаться, иногда мы делаем друг другу небольшие презенты. Я распоряжусь, чтобы вам приготовили пару банок.
— Буду весьма признателен! При случае передайте мою благодарность гауптману Ранке, это ведь его подарок, не так ли?
— Э-э-э, конечно передам, герр советник.
— Очень исполнительный офицер, вы не находите?
— Не буду спорить.
— И очень волнуется за честь своего подразделения… Сейчас такое не часто встретишь, увы, — Вернер развел руками, — не то что раньше, совсем не то…
Допив кофе, советник поставил чашку на поднос.
— Ну что, гауптштурмфюрер, продолжим наше нудное, но необходимое занятие?
— Разумеется, я к вашим услугам!
— Итак, опустим пока вопрос о спецпайках. С этим и позже можно разобраться.
— Разумеется, как вам будет угодно.
— Расскажите мне о ходе эксперимента.
— Что-то пошло не так с самого начала. Испытуемые впервые не сумели обнаружить противника, хотя, согласно показаниям аппаратуры, они были на полигоне. Мы зафиксировали как минимум троих.
— Так. И что дальше?
— Дальше… Тут лучше пояснил бы профессор, но…
— Да, нам его сейчас особенно не хватает. Однако же вы-то здесь?
— Испытуемые, как я думаю, столкнулись друг с другом и вступили в схватку.
— Почему? Разве они могут воевать друг с другом?
— Хоть с самим сатаной, герр советник! Как прикажут, так и будут.
— И что им приказали на этот раз? Искать сатану?
— Нет. Штандартенфюрер приказал им идти вниз и уничтожить там все живое.
— Рашке? А не профессор?
— Извините. Конечно, приказывал им именно профессор, но вот ему приказ отдал уже сам штандартенфюрер. И именно в этой форме.
— Как жаль, что журнал проведения эксперимента не уцелел!
Да уж, подумал Горн, хорошо, что еще до приезда следователей и дознавателей я успел его увезти и спрятать.
— Увы, герр советник, если бы я мог предполагать…
— Мог? Вы были обязаны это сделать! Насколько я помню ваш же приказ, все записи должны быть сдублированы сюда. Прямо в ходе эксперимента, по телефону. Или я что-то путаю?
— Нет. Все так и есть. И так всегда делалось раньше.
— А в этот раз?
— Штандартенфюрер распорядился этого не делать.
— Рашке?
— Да, герр советник.
— Но ведь приказ подписан самим рейхсфюрером?
— Увы, герр советник, я лицо подчиненное…
— Да? Мне казалось, что у вас, как у начальника объекта особой важности, должно быть право непосредственного доклада рейхсфюреру?
— Только в экстренных случаях.
— А это — не экстренный случай?
— Не настолько. Представляете, герр советник, что будет, если каждый начнет беспокоить его по такому поводу?
— Откровенно говоря, с трудом. Ибо пока таковых случаев было немного… Ну да ладно, на чем мы остановились? Фройляйн?
— На фактическом провале начала эксперимента, — рыжая стерва невозмутимо смотрела в свои записи. — Нарушение порядка проведения эксперимента, изменение формы приказа, преступная халатность исполнителей, не обнаруживших места укрытия противника…
— Достаточно. Благодарю вас, Магда. Вы, как всегда, точны. Это очень ценное качество. Не правда ли, гауптштурмфюрер?
Горн облизал пересохшие губы.
— Да, это очень полезное качество, герр советник.
Магда Крюгер — психоаналитик четвертого управления РСХА — вот она кто! Горн поежился. Если это так, то советник — это «очкастый Верни» из того же управления. Эта почти легендарная парочка всегда работает вместе. И по самым важным делам, только под личным контролем Гиммлера. Значит, делу придан высший приоритет. Плохо…
— Вы меня не слушаете, гауптштурмфюрер?
— Простите, герр советник, отвлекся. Бессонная ночь, сами понимаете…
— Сочувствую. Итак, каким образом были убиты первые испытуемые?
— Один был зарезан ножом, второй подорвал себя гранатой…
— Сам?
— Что?
— Он себя сам подорвал?
— Да. Изо всех троих гранату имел только он. Непосредственно перед этим он застрелил из своей винтовки третьего испытуемого. Остальные в бою не участвовали и вернулись по приказу на сборный пункт. Их боеприпасы остались неизрасходованными, а из оружия никто не стрелял.
— Это точно?
— Да. У них у всех маркированные боеприпасы. Пули помечены.