59 
Мы проработали не более пяти минут, когда над нами в коридоре послышались звуки.
– В этом нет необходимости, – голос Демпси звучал божьим гневом. – Не нужно. Предоставьте бомбы мне!
– Демпси! – Уна Перссон начала беспокоиться. – Вы действительно рехнулись! Мы же с вами решили, что мы…
– Это был ваш план, миссис Перссон, а не мой.
– Вы же не собираетесь помогать Джугашвили!
Демпси направил на нас большой револьвер.
– Вон отсюда! – приказал он.
– Демпси! – еще никогда я не видел миссис Перссон такой испуганной. – Вы не можете сделать этого. Махно…
– Эти бомбы должны быть взорваны, – заявил Демпси. – Все остальное не имеет смысла.
– Но мы же хотели доказать, что они не сработают!
– Ничто не может доказать этого!
Миссис Перссон снова взялась за нос бомбы. Демпси приказал своим людям схватить нас. Отбиваясь, миссис Перссон едва не плакала. Должен признаться, что я сдался. В молчании протянул я свой разводной ключ первому же казаку, который ко мне приблизился. Как будто в обмен он положил мне в руки пакет. Я не знал, что в свертке.
Бомбовый отсек кишел теперь казаками.
– Вы срываете мои планы, – холодно заявил Демпси. – А ведь это я – я, а не вы, – имею право решать судьбу этих бомб.
– У вас нет никакого права. Ни у кого нет. Слишком большую вину вы возлагаете на себя, капитан Демпси, – миссис Перссон дернулась, когда державший ее казак силой принудил ее уронить ключ.
– А вы возлагаете на себя слишком большую ответственность, – сказал он. – Я имею право.
– А что же вы, капитан Бастэйбл? – спросила она. – Разве у вас нет на это точно такого же права?
– Не здесь, – ответил я и взглянул на Демпси. Я не знал, что у него на уме, но его решимость вызывала у меня уважение. – И я целиком и полностью согласен с капитаном Демпси, миссис Перссон. Он и профессор Марек имеют право.
Демпси слегка поклонился. Мои слова, казалось, развеселили его. Он поднял брови.
– Миссис Перссон!
Она пожала плечами:
– Ну хорошо же. Но если вы убьете Махно…
– Думаю, это будет моя ответственность.
– И моя, потому что я не попыталась остановить вас.
Я прервал их:
– Нашли время для моральных дискуссий.
– В каждом свертке планер, – сказал Демпси. Он потер красноватые глаза, его голос внезапно стал усталым. – Вы воспользуетесь ими во время бегства.
– Где Стальной Царь? – спросила миссис Перссон. – Он главнокомандующий на этом корабле…
– Больше нет, – заявил Демпси.
– Где он?
– В безопасности, – Демпси повернулся. – Хочу сказать вам: прощайте! Вряд ли свидимся еще.
– До свидания, Демпси, – сказал я и добавил: – Удачи!
Он засмеялся, повернувшись к стальному трапу.
– Спасибо, Бастэйбл. Большое спасибо.
Нам нацепили планеры и грубо выпихнули сквозь бомбовые люки. Секундой позже крылья раскрылись, и мы медленно закружили навстречу голой степи. Нигде под нами не было и признака человеческой жизни.
Воздушный корабль быстро удалялся на северо-восток.
Мы довольно жестко приземлились в сухую траву.
Я немного поранил колено, но ничего серьезного…
Когда я помогал миссис Перссон снимать крылья, внезапно меня ослепила вспышка пронзительного света, как будто солнце неожиданно прорвало толщу облаков. Миссис Перссон бросилась на землю, и я последовал ее примеру, не понимая толком, почему.
Мгновение спустя земля начала дрожать, и чудовищный, многократно повторяющийся гром загрохотал над миром.
Мы оба поняли, что произошло. Демпси взорвал бомбы в воздухе над голой степью. Поднялся густой столб дыма, зола дождем начала поливать степь.
Миссис Перссон сказала:
– Идиот. Я знала, что он попытается. Я думала, что переубедила его. Но он в конце концов обвел меня вокруг пальца. Чувство вины оказалось сильнее. Но это же было совершенно бесполезно.
– Теперь я понимаю, почему он так хотел иметь эти бомбы, – сказал я.
Она начала терять терпение.
– Понимаете? Я тоже. Но к чему все это? Это означает только новые потери.
Я не вполне понимал, что она имеет в виду. Она заплакала.
Я попытался было утешить ее, но Уна Перссон не из тех женщин, кого легко можно утешить. Постепенно она сама успокоилась и твердым шагом, спиной к ядерному грибу, зашагала по степи. Она сказала:
– Бомбы, их изобретатель, деспот, который хотел применить их, и все его подданные теперь там. Но покуда этот синдром существует, остается возможность войны. Я надеялась порвать порочный круг, чтобы начать новый.
59 
