24 
Но она все же боялась – боялась его. С того момента, как увидела на балу, что он приближается к ней, она трусила, как заяц в ловушке. Но Лукасу показалось, что он заметил в ней и какое-то облегчение. Что-то не сходилось. Как могла она испытывать испуг и облегчение одновременно?
– Я хотел спросить, если ли у вас в Бостоне родственники? – пояснил он.
– Да, есть. – Она намеренно не добавила, что родственникам, о которых идет речь, всего два года. Ему такие частности знать совсем не обязательно.
– Прекрасно.
Тэйлор попыталась скрыть раздражение.
– А что, женщины в Америке нуждаются в заботе, как дети?
– Некоторые – да.
– Я не из таких, – заявила она. – Я очень самостоятельная. Кроме того, помимо родственников и финансовых советников, ожидающих меня, многие тамошние банкиры просто жаждут облегчить мне вхождение в бостонское общество. Я уверена, что для меня уже подобрали подходящее жилье. А где ваш дом, сэр?
– Не называйте меня «сэр». Меня зовут Лукас.
– А меня – Тэйлор. – Господи, ведь он уже знает. – Я хочу сказать, вы можете называть меня Тэйлор. У вас ранчо где-то в глуши, да?
Опять в ее голосе слышалось какое-то беспокойство. Лукасу хотелось, чтобы она расслабилась и перестала волноваться, но он не представлял себе, как этого добиться. Она была норовистой, как жеребенок. Путешествие в Америку покажется вечностью, решил он, если Тэйлор и дальше будет разыгрывать из себя такое робкое и застенчивое существо.
– Разве бабушка не посвятила вас в детали?
– Нет, – отвечала она. – У нас не было времени. Как я понимаю, вам она уделила времени значительно больше. Вы неоднократно разговаривали с ней, прежде чем она решила просить вас жениться на мне. Это так?
– Да.
– Я вернулась из Шотландии только сегодня днем. Вы были там и ждали, и Мадам сказала, что священник опаздывает на следующую свадьбу. Она начала бы нервничать, если бы я стала задавать много вопросов.
– Так вы вышли за меня, совсем ничего обо мне не зная?
– Мадам сказала, что вы вполне приемлемы. Да ведь и вы обо мне тоже не знаете, если, конечно, Мадам не рассказала вам всю мою подноготную; но раз мы не будем видеться, приехав в Бостон, это не имеет большого значения, правда?
– Да, – проговорил он. – Думаю, не имеет. – Потом решил ответить на вопрос, который она задала раньше. – А мое ранчо действительно находится в глуши, у самого края долины. Это место называется Территория Монтана. Народу там сейчас живет немного, потому что золотая лихорадка кончилась, и единственный городок в округе – всего две улицы. Вам бы он ужасно не понравился.
– Почему вы решили, что он мне не понравится?
– Все тамошнее общество – это толпа, которая собирается возле самой большой местной лавки в воскресенье, чтобы почитать газету из Роузвуда. Никаких балов и вечеринок. Выживание намного важнее светской жизни.
– И именно это вас привлекает? – Он не ответил ей, – И как же называется этот город?
– Редемпшен.
Редемпшен – спасение, освобождение. Это звучало прекрасно.
– А можно там потеряться, заблудиться? Есть там такие места, что можно бродить целый день и не встретить другой живой души?
Если ее вопрос и показался ему странным, ей он об этом не сказал.
Карета остановилась неподалеку от улицы, ведущей к погрузочным докам. Судно, на которое они должны были сесть, называлось «Эмеральд» и представляло из себя колесный пароход водоизмещением две тысячи тонн, пришвартованное в центральной части реки. Небольшой паровой катер должен был перевезти на него пассажиров.
Тэйлор вдруг страстно захотелось поскорее отправиться в путь. Время перевалило уже за час ночи, а здесь кипела жизнь. Их экипаж не мог продвигаться дальше из-за повозок, почтовых карет и других экипажей впереди: из них выгружали письма, груз и пассажиров.
– А наши чемоданы уже на пароходе? – поинтересовалась она. – Или нам надо еще искать их в этой неразберихе?
– Они уже в нашей каюте.
– Нашей каюте? У нас разве не отдельные каюты, сэр?
Изо всех сил она пыталась вновь не поддаться панике. Лукас теперь не обращал на нее никакого внимания, и это было даром свыше. Она почувствовала, что побледнела и что силы оставляют ее. Неужели этот человек рассчитывает лечь с ней в одну постель? О небо, о таком неприличном исходе дела она даже не подумала.
Лукас открыл задвижку, отодвинул занавеску, повернулся к ней.
24 
