Герои- тупые до ужаса, да и сам сюжет-... 
Любви предостаточно
55 
— Эй! — окликнул полицейских Ребус. — Что за идиотские шутки?
— Дружок, мы что, по-твоему, похожи на клоунов?
За дверью разразился хохот.
— Спокойной ночи, — добавил другой голос, — и не вздумай шуметь, а не то вернемся и угостим тебя нашим особым успокоительным. Верно говорю, Джеко?
Ребусу показалось, что он услышал какой-то приглушенный не то свист, не то шип. Затем все стихло, и он сразу понял почему. Они прокололись, назвав имя.
Джеко.
По внешности Ребус не сумел бы их узнать. Ему запомнилось только, что лица у них были то ли загорелые, то ли обветренные. Но уж голоса-то он ни за что не забудет. В их форме не было ничего необычного… вот только на погонах никаких эмблем. Значит, отыскать их легко не удастся.
Ребус несколько раз пнул ногой дверь, а потом полез в карман за мобильником.
И обнаружил, что телефона в кармане нет. Либо они забрали телефон, либо он сам выпал из кармана. Бумажник, удостоверение, сигареты и зажигалка — все на месте. Ребус присел на холодный бетонный выступ, служивший лежанкой, и посмотрел на часы. Пластиковый браслет все еще обхватывал левое запястье. Ребус принялся массировать левую кисть свободной рукой, пытаясь восстановить кровообращение. Пластик можно было бы расплавить пламенем зажигалки, но с риском здорово обжечься. Ребус закурил и попытался хоть как-то унять сердцебиение. Встал, подошел к двери, грохнул по ней кулаком, повернулся спиной и изо всех сил лягнул ее.
Каждый раз, проходя мимо камер временного задержания в Гейфилде и Сент-Леонарде… он слышал такие же стуки. Там-там-там-там-там. И еще обменивался с дежурным охранником ухмылочкой.
Там-там-там-там-там.
Надежда, как говорится, умирает последней. Ребус снова сел. В камере не было ни туалета, ни умывальника; правда, в углу стояло металлическое ведро. На стене рядом с ним чернели засохшие мазки дерьма. Штукатурка была испещрена надписями: «Законы Большого Молки», «Братки Уорди», «Все вы ублюдки». Поразительно, но в заключении здесь побывал и какой-то знаток латыни: «Nemo Me Impune Lacessit».[12] Тут же присутствовало изречение на шотландском: «Whau Daur Meddle Wi Me», что означает: «Попробуй трахнуть меня, и я сразу же трахну тебя».
Ребус снова вскочил, вдруг поняв то, что мог бы понять с самого начала.
Стилфорт.
Ведь ему ничего не стоит раздобыть полицейское обмундирование… и нарядить в него тех троих парней, которых он недавно предлагал Ребусу. Они наверняка следили за ним с того самого момента, как он вышел из отеля. Следовали за ним от одного паба к другому, выбирая подходящее место. Улочка возле бара «Оксфорд» подошла как нельзя лучше.
— Стилфорт! — пронзительно закричал Ребус. — Иди сюда и поговорим! Или ты не только бандит, но еще и трус?
Он приложил к двери ухо, но ничего не услышал. Глазок был закрыт. Окошечко для передачи пищи заперто. Ребус принялся ходить взад-вперед по камере. Достал сигареты, но тут же спрятал, решив, что нужно экономить. Потом передумал и вынул-таки сигарету. Зажигалка зашипела — бензин на исходе… Часы показывали десять. До утра еще пропасть времени…
Понедельник, 4 июля
8
Его разбудил поворот ключа в замке. Дверь, заскрипев, открылась. Первое, что он увидел, был молодой полисмен в форме с разинутым от удивления ртом. Слева от него стоял старший инспектор уголовной полиции Джеймс Макрей, взбешенный, с всклокоченными волосами. Ребус взглянул на часы — самое начало четвертого, значит, скоро уже утро понедельника.
— У вас есть что-нибудь типа ножика? — спросил он, с трудом шевеля языком в пересохшем рту.
Он показал распухшее запястье — цвет ладони и пальцев был угрожающе неестественным. Один из полисменов достал из кармана перочинный ножик.
— Как вы сюда попали? — дрожащим голосом спросил он.
— Кто находился вчера в участке в десять часов вечера?
— Мы были на вызове, — объяснил полисмен, — перед выездом помещение заперли.
Оснований сомневаться в его словах у Ребуса не было.
— И что за вызов?
— Ложная тревога. Мне очень жаль… Почему вы не кричали… или как-нибудь еще не дали знать о себе?
— Полагаю, в журнале никаких записей?
Наручники упали на пол, и Ребус начал яростно тереть пальцы, пытаясь вернуть им жизнь.
— Никаких. А мы не проверяем камеры, когда они пустые.
55 
